Богу нашему во Святей Троице слава и поклонение во веки веков.
РУССКОЕ ПРАВОСЛАВНОЕ ЦАРСТВО.
Русы как народ, нация до начала XX века шли историческим путем, предначертанным им Самим Создателем мира. Как известно, русичи – прямые потомки Иафета, старшего сына Ноя. Во время пришествия в мир Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа на территории нынешней России жили множественные племена русов, тогда еще пребывавшие во тьме языческих верований. Апостол Андрей Первозванный приходил в эти земли с проповедью о Христе Воскресшем, крестив немало русов, соделав их наследниками Вечного Небесного Царствия. Святой Андрей дошел даже до Ладоги, и посетил остров Валаам, где сокрушил языческое капище, и воздвиг Честной Крест. Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, он узнал, что недалеко от Корсуни – устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и направился в устье Днепровское и оттуда пошел вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и остановился под горами на берегу. И утром поднялся и сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли горы сии? На сих горах возсияет благодать Божия, будет город великий и воздвигнет Бог множество церквей». И поднялся на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы сей, где впоследствии возник Киев, и пошел по Днепру вверх. И прибыл к словенам, где ныне стоит Новгород, и увидел живущих там людей – каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им. И отправился в страну Варягов, и пришел в Рим, и доложил о том, как учил и что видел, и рассказал: «Удивительное видел я в Словенской земле на пути своем. Видел бани деревянные, и разожгут их сильно, и разденутся догола, и обольются квасом кожевенным, и возьмут молодые прутья, и бьют себя сами, и до того себя добьют, что вылезут еле живые, и обольются водою студеною, и так оживут. И делают сие постоянно, никем не мучимые, сами себя мучат, совершая таким образом омовение себе, а не мучение». Слушавшие сие – удивлялись. Андрей же, побыв в Риме, пошел в Синоп. (Повесть временных лет, Нестор в переводе А.Г.Кузьмина) Ко времени крещения в 957 году великой княгини русской Ольги множество русичей уже были православными христианами, которые с пониманием и радостью о Господе отнеслись к обращению их мудрой правительницы. Крестным отцом её стал византийский император Константин Багрянородный, а крестил сам константинопольский патриарх Полиевкт. Вернувшись домой, Ольга (во крещении Елена) сказала сыну Святославу Игоревичу: «Я узнала Бога и радуюсь; если ты узнаешь Его – тоже будешь радоваться. Нет иного Бога ни на небесах наверху, ни на земле внизу, кроме Того, которого познала я, Создателя всея твари Христа Сына Божия… Послушай меня, сынок, прими веру истинную и крестись и спасен будешь». Но князь Святослав ответил: если бы я хотел креститься, никто бы мне не последовал… И что мне будет самодержавство, если… все меня оставят и я буду никому не нужен. Неутешной матери оставалось смириться и молча вручить судьбу сына в руце Божии, в надежде на его вразумление и обращение, хоть в последний миг жизни. Прибыв же в родную псковскую землю, Ольга удостоилась видения чуда Божественного. Стоя на левом берегу Великой реки, напротив впадения в неё реки Псковы, Ольга лицезрела три луча сияния чудесного, изливавшихся из одного небесного Источника на правый, возвышенный берег, переливавшихся всеми цветами радуги. Благословила Ольга Господа, и поднявшись на правый берег с клиром церковным и совершив благодарственное молебствие, воздвигла здесь крест дубовый с Образом Распятого на нем Господа. Повелев заложить церковь во имя Живоначальной Троицы, она прорекла, что на месте сем будет град велик, славен и изобилен… С того времени процвела земля псковская аки крин небесный. Окрест церкви Святой Троицы разросся со временем город славный Псков.
На Руси испокон веков стремились жить, как Господь повелел. И правители русские руководствовались Священным Писанием, и воплощали в жизнь формулу «земное царство - преддверие Царства небесного, а царь земной – икона Царя Небесного». То есть вся жизнь земная была построена так, чтобы успешнее можно было достигнуть Неба, временная жизнь служила жизни вечной. А сколько пословиц мудрых сложил народ русский о царях: Без Бога свет не стоит, без Царя земля не правится. Народ- тело, царь – голова. Без царя - земля вдова. Божие – Богу, царево – царю. Нельзя земле Русской без Царя стоять. Царь города бережёт, Царь от Бога пристав. Не царь гнетет народ, а временщик. Никто против Бога, да против Царя. Светит одно солнце на небе, а царь русский на земле. Бог милостив, а царь жалостив. Нет больше милосердия, как в сердце царевом. И еще множество подобных посл
Ну и трактовочки у Вас! Сам придумали или кто подсказал? Мне вот известно, что это классификация чужих, “пришедших”: условно, желтых, красных, голубых. Тюрок, иранцев, нордов с производными. Белые здесь не причем. Аккуратнее, пожалуйста.
Во времена Иоанна Васильевича III Россия во всей своей необъятности и величии открылась остальному миру, который с удивлением обнаружил в недавнем татарском даннике мощнейшую европейскую державу и удачливого соперника. Заслуга эта принадлежит Господу и Помазаннику Его Иоанну III. С владычеством Орды было покончено осенью 1480 г. во время знаменитого стояния на Угре. Тогда две огромные рати - русская и татарская – застыли на разных берегах притока Оки. В Типографской летописи конец описан так: “Тогда-то и свершилось преславное чудо Пречистой Богородицы: когда наши отступали от берега, татары, думая, что русские уступают им берег, чтобы с ними сражаться, одержимые страхом, побежали. О храбрые, мужественные сыновья русские! Потрудитесь, чтобы спасти свое отечество, Русскую землю, от неверных, не пощадите своей жизни, да не узрят очи ваши пленения и разграбления домов, и убиения детей ваших, и поруганья над женами вашими, как пострадали иные великие и славные земли от турок. Назову их: болгары, и сербы, и греки, и Трапезунд, и Морея, и албанцы, и хорваты, и Босна, и Манкуп, и Кафа, и другие многие земли, которые не обрели мужества и погибли, отечество загубили, и землю, и государство, и скитаются по чужим странам, воистину несчастные и бездомные, и много плача, и слез достойные, укоряемые и поносимые, оплевываемые за отсутствие мужества. Люди, которые сбежали со многим имуществом, и с женами, и с детьми в чужие страны, не только золото потеряли, но и души и тела свои погубили и завидуют тем, кто тогда умер и не должен теперь скитаться по чужим странам бездомными. Ей-Богу, видел я своими грешными очами великих государей, бежавших от турок с имением, и скитающихся, как странники, и смерти у Бога просящих, как избавления от такой беды. И пощади, Господи, нас, православных христиан, молитвами Богородицы и всех святых. Аминь.” Победа над Ордой видится летописцу в живом контексте всемирной истории и теснейшим образом увязывается с общей судьбой славянства, когда после взятия Константинополя турками в мае 1453 г. у православного мира осталась последняя надежда – Россия. Именно в царствование Иоанна III окончательно оформилась обьединительная (во всероссийском и всемирном масштабе) национальная идея: “Москва – Третий Рим”. Символично, что родилась она во Пскове – отчине великой княгини Ольги. После падения Византийской империи стала очевидна роль России как наследницы и хранительницы православных традиций. Эту общерусскую идею провозгласил старец и игумен псковского Спасо-Елизарова монастыря Филофей (ок. 1465 – ок. 1542). Впоследствии в послании к государю он писал: “И если хорошо урядишь свое царство – будешь сыном света и жителем горнего Иерусалима, и как выше тебе написал, так и теперь тебе говорю: храни и внимай, благочестивый Царь, тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать”.
Возьмем классический образец царя, русского государя, Иоанна Васильевича IV, для врагов России – Грозного. Сохранилась легенда, записанная Н.Я.Аристовым в 1878 году в селе Стеньшино Липецкого уезда Тамбовской губернии от столетнего безграмотного крестьянина Ивана Климова. Когда на Москве был царем Иван Грозный, он хотел делать все дела по закону христианскому, а бояре гнули все по-своему, перечили ему и лгали. И стала народу тягота великая, и начал он клясть царя за неправды боярские, а царь совсем и не знал обо всех их утеснениях. Насмелились тогда разные ходоки, пришли в Москву и рассказали царю, как ослушаются его князи-бояре, как разоряют людей православных, а сами грабят казну многую и похваляются самого царя известь. Разозлился тогда царь на бояр и велел виновных казнить и вешать. Тогда бояре совсем перестали его слушаться и начали его ссылать из царства вон неволею. Как ни грозен был царь, а убоялся бояр и выехал с горем из дворца своего, попрощался с народом, и отправился куда глаза глядят. Все его покинули, только один любимый его боярин поехал с ним вместе. Долго ли, коротко ли ехали они по лесу – и встосковался царь по своему царству, и молвил своему боярину: «Вот Бог избрал меня на Московское царство, а я стал хуже последнего раба. Нигде нет мне пристанища, никто меня не пожалеет и куска хлеба взять негде». Только смотрят на лес, а березка кудрявая стоит впереди них и кланяется царю. Поклонилась низко раз, другой и третий… Не утерпел тогда царь, заплакал, и сказал своему боярину, указывая на березку: «Смотри, вон безчувственное творение, и та мне поклоняется, как царю, от Бога поставленному, а бояре считают себя разумными и не хотят знать моей власти <…>. Стой! Поедем назад. Проучу же я их и заставлю мне повиноваться”. И велел царь той березке повесить золотую медаль на сук за ее почтение. А когда вернулся в Москву, то перекрушил бояр, словно мух. Здесь нет ни слова осуждения, напротив, полнейшее одобрение действий царя, направленных и на укрепление державы, и на облегчение участи народа. Без строгости никакая власть - ни в семье, ни в государстве – немыслима. Народ это понимал, и именно за это уважал, ценил и любил царя Иоанна. Из поколения в поколение в народе пелись песни-плачи о смерти Иоанна Грозного. Например, такие: Уж ты батюшка светел месяц! Что ты светишь не по старому, Не по-старому, не по прежнему, Из-за облачка выкатываешься, Черной тучей закрываешься? У нас было на Святой Руси, На Святой Руси, в каменной Москве, В каменной Москве, в золотом Кремле, У Ивана было у Великого, У Михайлы у Архангела, У собора Успенского, Ударили в большой колокол. Раздался звон по всей матушке сырой земле. Соезжались все князья-бояре, Собирались все люди ратные Во Успенский собор Богу молитися. Во соборе-то во Успенскиим Тут стоял нов кипарисов гроб. Во гробу-то лежал православный царь, Православный царь Иван Грозный Васильевич. В головах у него стоит животворящий крест, У креста лежит корона его царская, Во ногах его вострый, грозный меч. Животворящему кресту всякий молится, Золотому венцу всякий кланятся, А на грозный меч взглянет – всяк ужаснется… (Записано в Саратовской губернии в 1854 году) А уже в ХХ веке среди гребенских казаков был записан другой плач, где содержится прямой призыв к Царю, чтобы вернулся он на землю, где без него нарушился порядок: …Вы подуйте-ка ли вы, уж ветры буйные, Пошатните-ка ли вы горы высокие, Пошатните-ка ли вы леса темные, Разнесите-ка ли вы царскую могилушку, Отверните-ка ли вы уж вы гробову доску, Откройте-ка ли вы золоту парчу. Ты встань, восстань, батюшка ты Грозный царь, Грозный царь да ты Иван Васильевич! Посмотри-ка, погляди на свою армеюшку…
Да… Если посмотреть на нынешнюю российскую армию… Впервые в истории ее возглавляет гражданский человек, не имеющий военного образования, словно в насмешку носящий фамилию Иванов. Мы явно сдаем свои позиции. Если так пойдет и дальше, то Россия сократится до размеров Московского княжества, какое оно было в начале правления Иоанна Васильевича. И чтобы снова расширить границы, потребуется новый грозный царь, сочетающий в себе волю, мудрость и веру. Всеми этими качествами несомненно обладал Иоанн Васильевич Грозный. Сей государь пятнадцать лет вел войну с Ливонским орденом и победил его, разгромил Казанское и Астраханское ханства, создал сильное централизованное государство Россию, присоединил Сибирь. Кстати, еще в XIX в. царь Иоанн Васильевич почитался как местночтимый московский святой. День его памяти – 10 июня, связан с «обретением телеси царя Ивана». Уже в XVII веке в алтаре Архангельского собора производилось переустройство, и в ходе ремонтных работ были обретены нетленные мощи Грозного Царя. Видимо, тогда же его имя и попало в святцы местночтимых святых. В XIX веке Император Александр Третий распорядился написать в Грановитой палате Кремля икону Царя Иоанна. Как святого его почитала и Императрица – мученица Александра Федоровна. Время последних Рюриковичей на Русском троне было поистине дивной эпохой расцвета русской святости. Святым еще при жизни был признан сын Грозного – Федор Иоаннович, «блаженный на троне», которого «наша» история подает лживо и гадко – как безвольного дурачка. Примерное благочестие было присуще и Грозному Царю. При взятии Казани в 1552 г. было освобождено более ста тысяч русских невольников. Царь не допускал и мысли, что возьмет город сам, а возложил упование на помощь Божию, будучи уверен, что по молитвам угодников Своих город отдаст русским войскам Сам Господь. Перед штурмом несколько походных храмов служили литургию, а все воинство исповедовалось и причащалось. Когда же царю сообщили о победе, он тотчас приказал благодарить Всевышнего, потом обошел Казань с крестным ходом, завершив его водружением непобедимого Креста Христова.
Взятие Казани, а вслед за тем и Астрахани, освобождение великой русской реки Волги явилось апофеозом молодого царя, подтвердившим могущество его державы. Летописец с воодушевлением подводил итог славным деяниям государя всея Руси: "Сицев бе той царь князь великии и многа при себе памяти и похвалы достойна сотвори: грады новыя созда и ветхия обнови, и церкви пречюдныя и прекрасныя воздвижи, и монастыря общежителныя иночествующим устрои; и от юны версты не любляше никакия потехи царьския: ни птичья ловления, ни песья, ни звериныя борбы, ни гуселнаго звяцания, ни прегудниц крыпениня, ни мусшеискаго гласа, ни пискания прилепнаго, ни скоморох видимых бесов скакания и плясания, и всяко смехотворение от себе отрину, и глумники отогна, и в конец сих возненавиде. И токмо всегда о воинственнем попечении упражняшеся, и поучение о бранех творяше, и почиташе доброконники и храбрыя оружники, и о сих с воеводами прилежаше, и сим по вся дни живота своего с мудрыми советники своими поучашеся, и подвизашеся, како бы очистити землю свою от поганых нашествия, и от частаго пленения их; к сему же тщашеся и покушашеся всяку неправду, и нечестие, и кривосудство, и посулы, и резимание [взяточничество], и разбои, и татбы изо всея земля своея извести, правду же и благочестие в людех насеяти и возрастити. И того ради по всей области великия державы своея, по всем градом и по селом изыскав, устави разумныя люди и верныя сотники и пятдесятники на вере и кроте приведе во всех людех, яко же Моисей во израилтянех: да кииждо блюдет числа своего, аки пастырь овца своя, и разсмотряет изыскует всякаго зла и неправды и да обличает виноватаго пред болшими судьями. И аще не престанет от злаго обычая своего, да той смерть приимет о деле своем неизмолимо. И сим обычаем укрепи землю свою. Коли есть не мощно злыя обычая, издавна застаревшая в человецех, ис корения истребити. И быстъ тогда во царствии его великая тишина во всей земли Русьстей укротися всяка беда и мятеж и великия разбои и хищения и татба, и не именовашеся, яко же при отце его бысть..."
Отправлено: 05.06.05 15:57. Заголовок: русское царство
Динамику Чистой власти и динамику мирской власти нужно правильно сочетать и тем более правильно преподносить. Если мы говорим о русской государственности в эпоху разделенных земств, надо четко представлять механизмы и интенсивность связей князей, воинства и народностей славянских и складывание суперэтноса. Давать иллюстрации следует в контексте и с обоснованиями.
Тем временем бояре-олигархи решили взять реванш. Смертельная болезнь ненавистника лишь подтолкнула их, они поторопились поставить крест на еще не умершем царе, и переориентировались не на законного наследника, тогда еще живого Дмитрия, а на царева двоюродного брата Владимира Андреевича Старицкого. Впоследствии Иван Грозный собственноручно сделает приписку на полях официальной летописи: из текста следует, что 12 марта 1553 года в Боярской думе произошел «мятеж велик и шум и речи многия во всех боярех, а не хотят пеленичнику служити», то есть большинство бояр отказалось присягать на верность царевичу-младенцу (пеленичнику). Так оформился открытый боярский заговор, в котором активное участие приняло московское и новгородское духовенство. Некоторые историки и публицисты пытаются навязать читателям странный вопрос: кто был прав — царь или бояре? Представляется, что лучшим ответом на него могла бы стать история книгопечатания в России, начало которому было положено именно в эпоху Ивана Грозного (не раньше и не позже!), а царь воистину может считаться крестным отцом первой отечественной печатной книги. Напротив, бояре, духовенство и их ближайшее окружёние всячески препятствовали осуществлению великого замысла первопечатника Ивана Федорова, преследовали его и травили, сожгли первую русскую типографию, пока, наконец, не вынудили друкаря-подвижника покинуть навсегда Москву. Иван Федоров прекрасно понимал, кто друг ему, а кто враг, о чем самолично поведал в послесловии к львовскому переизданию «Апостола»: "По воле Отца, с помощью Сына и с свершением Святого Духа, повелением благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси и благословением преосвященного Макария, митрополита всея Руси, типография эта создана в царствующем граде Москве в лето 7071 [1563 год], в тридцатое лето его царствования. Не случайно начал я рассказывать это вам, а потому, что великие беды испытали мы от озлобления людского, не от самого царя, но от многих гражданских и духовных начальников и учителей, которые из зависти обвиняли нас в различных ересях, желая благое превратить во зло и Божье дело вконец погубить, как это бывает у злонравных и неученых и неискусных в разуме людей, не обучавшихся грамматической хитрости, не исполненных духовного разума, а только, как водит-ся, злословящих. Уж такова природа зависти и ненависти не понимающих, куда ведут и на чем основываются. Потому из нашей земли и отечества от рода нашего мы были изгнаны и переселились в иные, неведомые нам страны...". (Перевод Ю. А. Лабынцева) Что мог противопоставить Иван Грозный этой сплоченной и разветвленной оппозиции, когда даже ближайшие друзья отвернулись от него? В данной ситуации он принимает нестандартное, но, пожалуй, единственно правильное решение: порывает с былыми, предавшими его сподвижниками и создает военизированный орден по всем правилам европейских рыцарских орденов, но, как говорится, с русской спецификой. 300 лично преданных царю воинов, облаченных в монашеские рясы, под которой носилась кольчуга и оружие, составили ядро новой царской гвардии. Им был придан отряд («приказ») из 500 опричных стрельцов. Опричники безпрекословно подчинялись своему вождю, став безжалостными исполнителями его воли в борьбе с боярской крамолой. Для материальной подпитки ордена в его распоряжение передавались лучшие земли, конфискованные у бояр. Земли эти именовались опричными (от архаичного слова «опричь» что значит «кроме»). По данному понятию и само явление получило название опричнины, а новых царевых слуг прозвали опричниками.
Иоанн Васильевич имел могучий державный ум, соединённый с необыкновенным даром слова. Имея редкую память, он знал наизусть Библию, греческую, римскую, русскую историю…Обладал твёрдым характером и редким самоооладанием, отличался большой щедростью и широтой души. Он любил правду в судах, нередко сам разбирал тяжбы, выслушивал жалобы, сурово наказывал тех, кто притеснял простой народ, не выносил пьянства и лести, был покровителем людей ученых и искусных. Народ чтил Иоанна как Грозного для врагов Царя, Державного законодателя, много потрудившегося для укрепления триединой Великой, Малой и Белой Руси. Впечатляющ был и его внешний облик. "Царь Иоанн Васильевич бысть вельми храбросерд и крепкорук, и силен телом, подобен деду своему Иоанну Васильевичу". Личная жизнь Царя имела подвижнический характер. Это ярче всего проявилось в распорядке Ливонский дворянин Э. Крузе оставил свои воспоминания об опричном монастыре: «В колокола звонят он (Иоанн Грозный) сам, его два сына да пономарь, все вместе. Рано, в 4 утра, все члены братства должны находиться в Церкви. Отсутствие, кроме случая тяжёлой болезни строго наказывается, и виновный бросается в монастырское покаяние. Во время Божественной службы Царь поет с другими до 10 часов. К этому времени бывает готов обед, и братия, по выходе из церкви, садится за стол, но Царь, по должности настоятеля, во всё время обеда, стоя, читает им назидательные книги» Таким образом, сам Царь Иоанн Грозный и его опричная братия стояли на молитве 6-8 часов в день (на общественном богослужении), не считая сугубых келейных молитв. Почти ежедневное причастие давало большую духовную силу, а соблюдение Закона Божиего, Божиих заповедей и Церковных канонов, пост и молитва делали опричников неуязвимыми для искушений вражеских. Опричник олицетворял в себе небесного воина-князя. Над каждым опричником совершались церковное таинство пострижения в монахи и таинство пострижения во князи. Опричнина являлась образом Апокалиптического воинства на последние времена. Олицетворенная бесовщина трепетала пред ними. В 1548-м году (то есть всего через год после венчания Ивана IV на царство) братия Пантелеимонова монастыря называет Русь «святым царством», а «иноки сербского Хиландаря монастыря, припадая к святым его (Иоанновым) стопам, титулуют его самодержавным великим царем Московским, единым правым государем, белым царем восточных и северных стран, который всем православным христианам царь и государь; святым, великим, благочестивым царством, солнцем христианским, сияющим на востоке и севере и озаряющим всю подсолнечную, утверждением седми соборных столпов, украшением церковным, вторым Константином и поборником божественных церквей» и т.п.
Подлинно великие историки (а также политики и писатели) всегда осознавали истинное значение мощной и противоречивой фигуры Ивана IV для последующих судеб Отечества. Их точку зрения во многом сумел выразить Н.М. Карамзин, не пожалевший черной краски, чтобы во всех отвратительных подробностях показать выдуманные им самим, или взятые у иностранных недругов «факты» жесткого правления Иоанна Грозного, и вместе с тем завершивший 9-й том «Истории Государства Российского», посвященный царствованию предпоследнего представителя династии Рюриковичей, следующими провидческими словами: "В заключение скажем, что добрая слава Иоаннова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими; но имя Иоанново блистало па Судебнике и напоминало приобретение трех царств могольских [так!]: доказательства дел ужасных лежали в книгохранилищах, а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы царя-завоевателя; чтил в нем знаменитого виновника нашей государственной силы, нашего гражданского образования; отвергнул или забыл название мучителя, данное ему современниками, и по темным слухам о жестокости Иоанновой доныне именует его только Грозным, но различая внука с дедом, так названным древнею Россиею более в хвалу, нежели в укоризну. История злопамятнее народа!" Историки разного калибра вылили на Ивана Грозного столько грязи, сколько не выливали, пожалуй, на всех остальных Рюриковичей вместе взятых. И что же? Как уже отмечалось, в обыденном сознании мощная и колоритная фигура грозного Царя нисколько не померкла. В представлении последующих поколений она стала такой же эпической, как былинные князья и богатыри. Истинно русский человек сердцем чувствует, что всё плохое, распространяемое о Грозном Царе - грязная клевета, и верит, что Государь Иоанн Васильевич действительно благоверный Царь,немало потрудившийся для процветания Руси, и собрал русские земли в единое Русское Царство. Известно завещание Грозного: "Собраться русским людям на русской земле во имя любви Господа нашего Иисуса Христа." Несомненно, именно во имя любви Христовой и соберутся русичи по крови и(или) по вере на Русской земле в последнее время, как завещал Иоанн Васильевич.
Во время тяжелой болезни, постигшей его летом 1572 года Царь Иоанн Васильевич Грозный составил завещание, в котором, благословляя детей своих, Ивана и Федора, одного Царством Русским, другого - уделом, между прочим писал: "А что есми учинил опришнину, и то на волю моих детей, Ивана и Федора, как им прибыльнее, и чинят, а образец им учинен готов". (ДАИ, т. 1, № 222). Включение опричнины в царское завещание как творения державной воли Грозного Царя поставляло ее наряду с прочими достояниями и привилегиями Царской Власти в число объектов государственного наследственного права, целиком зависящих от державного смотрения. Ни один из русских Государей, являясь законным правопреемником опричнины, не усвоил себе, как известно, опричного права, т. е. не вступил в законное наследование опричниной. Восхитившие вещественное наследство Державы Российской в семнадцатом году, богоотметные жиды, отделив Церковь от государства, не могли законопреемственно наследовать и опричнины, которая является избранной частью, благодатным останкам державного наследия Российской Империи, усвояемым исключительно по праву священного ревнования. Избранная часть державного достояния, добытая и разделяемая по праву ревнования, получила в русских летописях название: "Государева Светлость Опричнина". Смысл установленного Богом закона духовного престолонаследия состоит в том, что небесные престолы или венцы добываются в борьбе между ревнителями божественных обетований и законными наследниками за преслушание утратившими право первородства. Так, вместо ниспадших с небесных престолов ангелов человек был введен в обладание земным домом, но и он, будучи низведен "завистию диаволью" из своего чина, вынужден оказался ревновать о возвращении утраченного достоинства, которое и получил через обетованного Искупителя. Каким же образом при посредстве вещественных орудий - сулицы и меча, воздвигаемых божественным ревнованием, достигается духовная победа в брани, низлагаются мысленные супостаты? По учению Святой Церкви, вещественный меч пособствует в мысленной брани тогда, когда "привлекая к себе некоторых людей, как пособников и подручников, ему послушных, он (диавол) при посредстве их ведет брань против верных" (преп. Антоний Великий, Добротолюбие, т. 1, с. 44). Ибо "демоны не суть видимые тела; но мы бываем для них телами, когда души наши принимают от них помышления темные; ибо, принявши сии помышления, мы принимаем самих демонов, и явными их делаем в теле" (там же с. 32). Когда вред от одного, подручного демонам человека, распространяется на многих, тогда, согласно духовному закону, на смену христианскому долготерпению должно выступать священное ревнование. Священное Писание говорит: "Изжени от сонмища губителя и изидет с ним прение: егда же сядет в сонмищи, всех безчестит" (Притчи 22,11). Так и вселенский учитель и святитель Иоанн Златоуст, призывая православных христиан к божественному ревнованию, говорит: "Раз была у нас речь о хуле, что на Единородного Сына Божия, хочу я просить у вас одного только подарка, чтобы наказывали вы всех в городе хулителей. Если услышишь, что кто-нибудь на перекрестке или на площади среди людей хулит Христа Господа, подойди и пресеки. Если и насилие над ним совершить придется, не избегай - ударь по лицу, дай пощечину, освяти свою руку раной. Если и схватят тебя, если и в суд поведут, - иди. Если спросят на суде, то есть допрашивать будет судья, отвечай не робея, что хулил тот Ангельского Царя: ведь если наказывать нужно тех, кто хулит земного Царя, то тем более тех, кто хулит Царя Небесного. Общий Трех всех, если нет правды. Каждый, кто может, должен высказаться за нее, чтобы знали жиды и скверные еретики что христиане-спасители и создатели города, защитники и учителя. Пусть убедятся необузданные и развращенные жиды и еретики, что Божьих рабов остерегаться им нужно, и когда захотят они поделиться между собой чем-нибудь подобным, пусть повсюду следят друг за другом, трепещут и тени опасаясь, чтобы не слышали христиане" (преп. Иосиф Волоцкий, "Слово об осуждении еретиков")- За безчестием, избиением врагов Христовых, святитель Иоанн Златоуст, как видно из слов "освяти свою руку раной", признает значение священнодействия, возводящего ревнителя благочестия к достоинству высшего звания, к божественному избранничеству. "Убивай нечестивыя от лица Царева, и исправится в правде престол Его" (Пр. 25,5) — говорит Премудрость. Человек нечестивый является жилищем демонов, а сердце его - мысленным алтарем, или престолом чувствия, на котором совершается демонское служение.
Такое же значение духовного престолонаследования, какое совершается через избиение этих мысленных обиталищ бесовских - жидов и еретиков, имеет сокрушение и поругание вещественных престолов и алтарей, сопряженное с подвигом видимого или невидимого мученичества, доставляющим ревнителям благочестия небесные венцы.Так за безчестия и сокрушения, нанесенные языческим идолам, были мучимы первые христиане, так пострадала св. мученица Феодосия, предавшая смерти царского оруженосца, надругавшегося над Образом Господа Иисуса Христа, за что была прославлена по кончине своей многими чудесами и грозны-ми знамениями, как прославил Господь древних мученииков, боровшихся с лестью идолобесия. Подобные мученическим венцы и престолы наследовали и те из поборников и ревнителей благочестия, которые подвизались в сокрушении кумиров и требищ идольских в последнее время за претерпение невидимого мученичества от приседящих идолам бесов. Преп. Авраамий Ростовский посохом, полученным по преданию от Ап. Иоанна Богослова, явившегося святому в видении, сокрушил каменного идола Велеса, которому поклонялся весь чудский конец города и на его месте устроил церковь Богоявления Господня. И хотя жители - идолопоклонники, боясь княжеского прещения, а более возбранявшей им силы Божьей, не посмели причинить ему зла, преподобный должен был впоследствии много претерпеть от козней демона, обитавшего в идоле, почил же в глубокой старости, приведя ко Христу мало помалу все языческое население Ростова. Точно также действовал и другой русский идолоборец - святитель Стефан Пермский. На месте почитавшейся язычниками - зырянами "прокудливой березы", срубленной им по божественному ревнова-нию, он воздвиг храм в честь св. Архистратига Божия Михаила, победителя духов тьмы, устроив св. престол точно над пнем поруганного им чтилища. Пораженные безгневным спокойствием сидевшего тут же при корне срубленного дерева святителя, а, точнее, не имея поддержки и понуждения от низложенных молитвою святого демонов, зыряне не причинили ему никакого вреда. Как ревнители благочестия и идолоборцы изгоняли демонов, приседящих у мысленных и чувственных алтарей, так точно подвижники - пустыннопроходцы вели брань за престолы демонов - хозяев и обладателей различных земель и мест, терпя нападения и угрозы от раздражаемых ими людей. Эти богомудрые ученики великого собирателя Земли Русской преподобного Сергия Радонежского, подвигаемые божественным ревнованнем. Крестом смирили под Державу Государя Московского демононеистовый Север. Так, преподобный Корнилий, переходя "из долу в дол, из дебри в дебри", достиг наконец Комельского леса, в котором и поселился не где-нибудь, а именно в вертепе обитавших тут разбойников. Достойно удивления, что эти свирепые люди, наводившие дотоле ужас на всю округу, не смогли изгнать смиренного отшельника из своего же жилища, предводитель их вскоре был убит, а сами они рассеялись. Сколь ни многоразличны и чудны подвиги благочестия, воздвигаемые против козней диавольских, которыми просиявает божественная ревность во святых и преподобных мужах, но все они предивно сочетаются в деяниях благочестивого Царя. Святой великий князь Владимир, вступив в родство с багрянородной Византийской Династией, крестил Русь и искоренил идолочестие, поставив Десятинную церковь на месте низверженного Перуна. Святые Александр Невский и Дмитрий Донской отстояли Русскую Землю от нападений плотоносных князей диавольских в военных сражениях на берегах Чудского озера и Невы, на поле Куликовом. Благоверный Государь Василий Иоаннович мечом и огнем очистил Русь от еретической скверны. Великими подвигами состроения державы русской просияла ревность по благочестии благоверного Государя и Царя Иоанна Васильевича Грозного, сумевшего совокупить в державе своего царствования, как в некой драгоценной мироварнице, наследие духовных добродетелей всех предшествовавших ему борцов—собирателей Святой Руси.
Данное сообщение, а также от 17.06 цитируется по статье Николая Козлова "Завещание Иоанна Грозного" - спецвыпуск альманаха "Опричнина"
Поистине священной войной всего православного христианства предшествовавших и настоящих поколений в духовном соединении Церкви Торжествующей и Воинствующей против иноверных явились деяния Грозного Царя. Последовавшую за взятием Казани Ливонскую войну Царь Иоанн Грозный вел как милосердный христианский Государь. Православные жители занимаемых областей и городов пользовались полной неприкосновенностью, литовцев брали в плен, а наемных немецких рыцарей и солдат Царь щедро одаривал и отпускал домой, как это было сделано при взятии Полоцка в 1563 году. За одним исключением... "А которые были в городе жидове (сообщает псковский летописец) Князь Великий велел их с семьями в речную воду вметати и утопили их" (Карамзин, История Государства Российского, т. 9, с. 69). Надо понять, какую реакцию вызвало это державное деяние Грозного Царя в "просвещенной" Европе, в которой жиды представляли к тому времени огромную тайную силу, основывавшуюся на власти денег и ритуальных убийствах. Преданием на распятие Сына Божия утратив перешедшее к Церкви Христовой право духовного наследования Божественных обетований, жидовские мудрецы и старейшины с тем большим рвением обратились к служению диаволу талмудическим извращением богоустановленного закона. Буквенно восприняв закон духовного соревнования, лишившиеся законного первородства, жиды соделались надежнейшими орудиями диавола в борьбе с Церковью Христовой. "Убей лучшего из гоев (христиан)", - этот диавольский завет стал законом тайной непрестанной войны мирового жидовства против христиан.Лучшими, т. е. наиболее удовлетворяющими требованиям ритуального жертвоприношения, признаются жидами невинные христианские отроки и младенцы мужского пола от 5 до 14 лет, каковые и приносились в жертву диаволу тысячами и десятками тысяч по всей Европе способом, напоминавшим распятие Господа Иисуса Христа или заклание Агнца, в особенности во время скверных жидовских "праздников" Пурима и Пейсаха. Непрестанно обличаемые, судимые и казнимые то тут то там в разных странах Европы за свои изуверные злодеяния, жиды к XVI веку подкупом и запирательством, при всех подобных делах, сумели добиться в большинстве стран Европы выгодного для себя законодательства, которое запрещало обвинение жидов в ритуальных убийствах детей с целью добывания христианской крови. Согласно Магдебургскому праву, обвинитель, если бы не сумел доказать вины (что было сделать очень трудно при огромных финансовых возможностях жидов и их сплоченности) подлежал тому же наказанию, которое следовало обвиняемому, т. е. смертной казни.Понятно, что при таких условиях, несмотря на общее признание факта совершения ритуальных убийств жидами (католической церковью было канонизовано в качестве святых несколько младенцев, умученных от жидов, памятники и изображения жидовских ритуальных изуверств сохранились в различных городах Европы), немного находилось смельчаков, решавшихся на обличение жидовского изуверства.Наиболее кровожадные поселения жидов образовались к началу Ливонской войны в приграничных с Московским государством исконно русских областях Польши и Литвы, куда собиралось с Руси все еретическое жидовствующее отребье, и откуда жиды удобнее могли вредить христианскому государству, закрывшему для них свои границы. В 1550 году Царь Иоанн Грозный писал к польскому королю Сигизмунду "о лихих делах от жидов, как они наших людей от Христианства отводили, отравные зелья к нам привозили и напасти многие нашим людям делали"... (Соловьев, История России, т. 6, с. 159). — В приграничных исконно русских местечках и городах с коренным православным населением, не имевшим защиты православного Государя, жиды находили легкую добычу для своих скверных кровавых жертвоприношений. Отсюда, из многочисленных жидовских тайных узилищ и темниц неслись к многосострадательному сердцу русского Царя мольбы и стенания тысяч и тысяч невинных христианских страдальцев.Нанеся военный удар по главе детоненасытного змея Царь Иоанн Грозный вызвал на себя извержение бешенной сатанинской злобы. Масонская историография делит царствование Иоанна Грозного на два периода, первый - до Ливонской войны, когда Царь был добрым и ничего не предпринимал без совета умных вельмож, и второй - ужасный, когда вместо того, чтобы по совету Адашева и "Избранной Рады" идти войной на крымского хана, поддерживаемого могущественными турками, с которыми не могла справиться вся Европа, Царь начал выводить измену в собственном государстве и возвращать державе русской ее исконные земли и города. Именно с этого времени обнаружились в благочестивейшем православном Государе все мыслимые и немыслимые «пороки», получившие достойное отражение в литографированных гравюрах, во множестве распространявшихся в европейских странах - Русский Царь сидящий на Троне с головою рычащего пса вместо человеческого лица - точная характеристика, даваемая жидовским талмудом всякому доброму христианину!
В победоносном военном походе, сокрушив богомерзкие алтари кровожадного жидовства, Царь Иоанн Грозный обнаружил явные связи, по которым распространялось действие жидовских козней в самом государевом дворце Выяснилось, что противодействие Ливонской войне со стороны ближайших советников Царя и Боярской Думы было вызвано вовсе не державными интересами. Думный дьяк Алексей Адашев оказался уличенным в сожительстве с польской жидовкой, кощунственно называвшей себя Марией Магдалыней и проживавшей в Москве с пятью взрослыми жидами, которых она выдавала за сыновей. Был заподозрен в сношениях с антирусскими силами и изменил Царю ближайший друг и советник его князь Андрей Курбский. Чем ревностнее и тверже сжимала царская рука древко державного копия, острие которого прободало кровоядную пасть жидовского дракона в Ливонии, тем явственнее нарастал антидержавный мятеж в приказных верхах, боярской знати и среди некоторой части духовенства. Война с кровожадным Молохом и Ваалом потребовала такого духовного напряжения, которое подорвало все наиболее расслабленные, уязвимые и гнилые жилы Московского Государства. На другой год после полоцкого погрома Царь разделил державу на Земщину и Опричнину. Много знатных и родовитых мужей было на Московской Руси, много заслуженных воевод и безстрашных воинов, которые могли похвалиться блестящими победами на полях ратных сражений, но опереться в тайной коварной войне с жидами Царь Иоанн Грозный мог лишь на избранных. "Блага мудрость с наследием" (Еккл. 7,12), - говорит Писание. Всего триста мужей ратных выбором от всей земли Русской составили опричное братство - опору и оружие государево в борьбе с жидами. Согласно с юридической практикой Московской Руси в XVI столетии боярские провинности должен был судить сам Царь вместе с Боярской Думой. Царь Иоанн Грозный дал тремстам своим опричникам полномочия казнить царских лиходеев и супостат по праву ревнования помимо царского суда, непоколебимым упорством и божественной ревностью по благочестии препобедив и угасив дерзость и злобу жидовскую, тайными интригами подкупом и колдовским наваждением действовавшую в Русском Стане. Отразил Землю Русскую от кровавых проделок лютых жидов. Право божественного ревнования, присваивая и извращая которое, жидовские раввины прикрывают утонченное служение диаволу, совершаемое через принесение кровавых детоубийственных жертв, это божественное право, возгреваемое в верных сердцах и "убивающее нечестивых от лица царева", и есть та "избранная сикима", разделяемая и взимаемая у жидов—этих злейших и страшнейших врагов Христианства, приточно изображаемых "амореев", которую добыл опричным мечом и луком русской державе Царь Иоанн Грозный. Усилиями масонских историков и писателей последующих поколений опричные деяния благочестивого Царя были оболганы и извращены, и божественная ревность благословенного братства опричников стала представляться произволом кучки разнузданных насильников и убийц, действовавших в личных корыстных интересах, но не таковой являлась "Государева Светлость Опричнина" в сознании современников. Опричные деяния Грозного Царя совершались в полном согласии с волей и устремлениями русского народа, одобрившего и благословившего в лице своих представителей из московских низов и соборного Духовенства Русской Церкви самое учреждение опричнины. Впоследствии, духовное единство Земщины и Опричнины подтвердил созванный Царем Собор Всея Земли (от всех сословий, в том числе ремесленников и купечества), который высказался за безусловное продолжение кровопролитной Ливонской войны в ясном сознании ее цели и значения. Очевидно, что в опричном окружении Царя не только не могло быть места случайным людям и всякого рода проходимцам, но и более того, те триста опричников, которые были наделены от Царя правом ревнования и являлись известнейшими во всей Московской Руси мужами, пользовавшимися непререкаемым нравственным авторитетом.
Опричный "перебор людишек", тысячи лучших царских слуг "выбором ото всех городов был начат Царем за 15 лет до официального учреждения Опричнины. Выбор "тысячи" из доблестнейших дворянских родов происходил при непосредственном участии всего русского народа и сопровождался торжественными обрядами и напутствиями. "Выбор" Государев был безошибочен. Историк замечает: "Среди "тысячи" встречаются имена синодика Успенского собора, куда по древнему обычаю повелением Государя записывались на вечное поминовение воины "храбрствовавшие и убиенные за святые церкви и за православное Христианство." (Ю. Виппер, Иван Грозный, М., 1944 г. с. 40). В сопровождении этой избранной "тысячи" Царь Иоанн Грозный и отъехал в Александровскую Слободу зимой 1564 года, где, основав Распятскую церковь, обрек себя и триста избранных из лучших нести Опричный Крест ревнования Дому Божию. Посвященные Царем в тайны опричного домостроительства члены Голгофо-Распятского опричного братства, облачившись в черные монашеские одеяния и оставив семьи и дома, вышли из мiра, чтобы приняв на себя, разделить с царем лютую злобу смертоубийственных жидовских наваждений. Пройдя крестным путем ревнования Дому Божию вместе с Грозным Царем по плачевной земной юдоли, они шествуют ныне, стяжав в борьбе с жидовской крамолой нетленные венцы победителей смертоносных сокровищ ада, стезями Небесного Воинства России. Клевета на них есть клевета на весь Русский Народ, и на ту избранную его часть - Небесных Воинов, которые и поныне защищают Русь от напастей жидовских. Страшными историями о еврейских погромах, нашептываемыми на ночь под завывания гуманистических врак об общечеловеческих ценностях, оболгав и угасив опричную ревность по благочестии в русском народе, жиды, как мычащий скот, повели его на заклание на талмудической бойне - "ЧК", залив русскую землю реками христианской крови и покрыв ее идольскими капищами и изваяниями Молоха и Вила. И до ныне коварством и хитростью они удерживают русскую совесть в узах ложного покаяния за грехи малодушия и неправосудного гнева. Попытки вступить в обладание опричным наследством предпринимались неоднократно в разные периоды русской истории. Во все время, когда открыт был русским людям доступ к святыням Кремля, не прекращался поток ищущих державного заступления к раке мощей благоверного Царя Иоанна Грозного почивающих в соборе. По церковному преданию, панихида, отслуженная у гроба царского, решала дело в неправом суде. В одной из Кремлевских палат находится настенное изображение царское, писанное "иконным пошибом" с венцом как у святого. "Полный месяцеслов Востока" архимандрита Сергия делает упоминание имени благоверного Царя Иоанна Васильевича в числе Московских чудотворцев, указывающее на сильное почитание Грозного Царя москвичами и их добрую память, а может быть, в иные времена, и тоскование по Опричнине.
Многолетние усилия державных русских людей, ревновавших о "деле Бейлиса" были направлены в конечном итоге на понуждение царствующего Императора Николая II к наследованию Опричнины. Торжественное празднование памяти святого мученика Гавриила в Свято-Троицком Слуцком монастыре, где покоились св. мощи умученного от жидов младенца, в 1914 году после позорного поражения официального государственного правосудия, подкупленного и запуганного угрозами еврейских провокаций и погромов в "деле Бейлиса", явилось тем самым актом соборного обращения русского народа к Царю, который должен был послужить духовным поводом к принятию им на себя опричного наследства. Скупая заметка об этом небывалом и для предреволюционной православной России замечательном торжестве, помещенная в "Русском Иноке", ежемесячном издании Почаевской лавры за 1914 год, красноречиво (даже языком, урезанным придворной цензурой) говорит о том глубоком опричном значении, которое придавали празднованию памяти святого умученного от жидов младенца его державные участники и устроители: "Торжество в честь св. мученика младенца Гавриила в Слуцком Свято-Троицком монастыре. 20-го апреля всенощное бдение у раки с мощами св. мученика Гавриила совершено тремя владыками с Литией на открытом воздухе. Всю ночь совершалось бдение и поклонение св. мощам мученика. По случаю воскресения молящиеся прибывали отовсюду. Среди них встречались и католики. Питейные заведения в течение трех дней были закрыты. В виду огромного числа молящихся, стекшихся на поклонение мощам св. мученика Гавриила, в монастыре 20-го апреля совершены две Литургии к Крестным Ходом вокруг монастыря. Богослужение совершал архиепископ Волынский Антоний в сослужении с епископами Минским Митрофаном и Феофилактом Слуцким и сонмом духовенства. Владыкой Антонием произнесено слово памяти св. мученика Гавриила. Во время крестного хода с мощами св. Гавриила на глазах народа, архиепископа Антония и предводителя дворянства Рыбакова шестилетний крестьянский мальчик с парализованными ногами получил исцеление. Архиепископ Антоний окропил малютку св. водой, затем всенародно произнес акафист младенцу Гавриилу. Владыка Антоний говорил, что такой наплыв паломников (35 000 чел.) он наблюдал только в Почаеве и то редко. Праздник прошел благополучно. Получены сотни приветственных телеграмм от членов Гос. Совета, Думы, братств... В объединенном собрании под председательством арх. Антония всех православных людей, участвовавших в торжестве прославления св. мученика Гавриила, постановлено повергнуть к стопам Его Императорского Величества Государя Императора верноподданические чувства любви и преданности. Всеподданнейшая телеграмма была составлена в следующих выражениях: "Ливадия, Его Императорскому Величеству. В лице ныне прославляемого св. мученика Гавриила Белоруссия вспоминает свои вековые страдания, ослабу от которых она имеет только от самодержавных обладателей Земли Русской, посему о Них всегда горячо молится и ныне в священный день памяти умученного младенца умиленно просит Господа услышать мольбы многотысячного собравшегося сюда народа и сохранить Помазанника своего Государя нашего в здравии и долгоденствии. Архиепископ Волынский Антоний, епископ Минский Митрофан, управляющий губернией Ченыкаев". 22 апреля Высокопреосвященный владыка Антоний удостоился получения следующей Высочайшей телеграммы: "Слуцк. Высокопреосвященнейщему Антонию, архиепископу Волынскому. От души благодарю вас и всех за меня помолившихся. НИКОЛАЙ". Об обращении к опричному наследию свидетельствуют державные деяния генерал-лейтенанта царской армии Михаила Константиновича Дитерихса, возглавлявшего колчаковское расследование убийства Царской Семьи и выбранного Земским Собором во Владивостоке в 1922 году верховным правителем Земского Приамурского края. Он написал и издал во Владивостоке вместе с "Запиской о ритуальных убийствах" Вл. Ив. Даля книгу "Убийство Царской Семьи и членов дома Романовых на Урале", в которой показал ритуальный характер совершенного жидами Екатеринбургского злодеяния.
Опричнина - оружие священной войны против изуверных жидов, которое добывается ревнованием страху Божию и самоохотным несением поношения Христова. Именно поношение Христово, то есть Крест Христов и есть та печать, которая удостоверяет неподдельность опричного состроения. На языке Священного Писания древнерусской Опричнине соответствуют понятия "избрания" или "остатка", посвященного Богу, того малого числа праведников (даже до десяти человек), ради которых Господь обещал пощадить всех живущих на земле (Быт. 18,23—33) и которых, по словам Апостола Павла, "не стоит весь мир". Угроза отъятия от среды, выхода из мира этих божественных избранников равносильна его погибели. Последние дни мира, развязка его судеб, разрешение "тайны безакония" связано, согласно божественному слову, с исходом верных: "точию держай ныне от среды будет" (2 Сол. 2,7). Это отъятие в последние дни от среды мира удерживающего остатка верных, опричнение мира предсказано Самим Господом: "Тогда сущие во Иудеи да бежат на горы" (Мф. 24,16). Что и сбылось отчасти перед разрушением Иерусалима римлянами. "Люди принадлежавшие к Иерусалимской церкви, повинуясь откровению, данному перед войной тамошним почтенным мужам, покинули Иерусалим и поселились в Перее в городе Пелле, уверовавшие во Христа выселились из Иерусалима, вообще все святые оставили столицу Иудеи и всю иудейскую землю. Божий суд постиг наконец иудеев, ибо велико было их беззаконие перед Христом и его Апостолами" (Евсевий, Церковная История, кн. 3, гл. 5.) -сообщает церковный историк. Исполнится же окончательно проречение об опричнине в последние дни. По святоотеческому толкованию, Иудея означает покаяние, а горы - твердое упование и призывание Бога на отмщение нечестивым. Некоторые в данном изречении под горами понимают святых. Духовным исхождением из мира в предназначенное Богом время, соединясь в ревновании о наказании жидовской злобы, идоложертвенной кровью затопившей весь мир, святые составят божественную Опричнину, "стан святых и город возлюбленный" (Ап. 20,8), для наведения праведного Суда Божия на беззаконных, который и последует их горячим прошениям и молитвам. Как сказано, "спадет с неба огнь и пожрет их" (Ап. 20,9). Мысленную Опричнину, духовно-военное исхождение от среды верных в последние времена воспевает св. пророк Давид: "Яко помышление человеческое исповестся Тебе и остаток помышления празднует Ти" (Пс. 75,11). "По словам божественного Максима, остаток помышления есть очищенный от всякого злого внушения помысл, как "остаток по избранию благодати" (Рим. 11,5), а речение "будет праздновать" значит то, что избранный глубокий помысл будет веселить Бога. При том праздник принадлежит веселящимся, а исповедование - испытуемым, и последнее производит печаль, а первый - радость (Евфимий Зигабен, Толковая Псалтырь, с. 465). Опричное помышление, очищенное в последние времена и есть, как надо думать, та забытая и искаженная ныне часть церковного предания, которая содержит учение о Православном Царе, как охранителе прав Святой Церкви, именующимся защитником ее и предъизбранным Богом Помазанником Его и Государем христоименитого народа. В "Разговоре о священнодействиях и Таинствах церковных блаженный Симеон архиепископ Фессалоникийский пишет о древнем обычае Церкви при Венчании и Миропомазании Царя на Царство освящать установленными чинопоследованиями вместе с Царем и приводящих его к Миропомазанию государственных сановников и военачальников, как свидетельствующих и подтверждающих его законное избрание лиц. "В прежнее время посвящение совершалось после Царя и над другими сановниками. Ибо после избрания и царского определения они приводились в церковь, был поставляем пред св. вратами против престола аналой и патриархом совершаемы были молитвы и благословения" (Арх. Симеон Фессалоникийский, Сочинения, Спб. 1856, с. 200).
цитатаОпричное помышление, очищенное в последние времена и есть, как надо думать, та забытая и искаженная ныне часть церковного предания, которая содержит учение о Православном Царе, как охранителе прав Святой Церкви, именующимся защитником ее и предъизбранным Богом Помазанником Его и Государем христоименитого народа.
Владогор, как знаток данного периода русского Царства, поясни что делали и чего добились опричники. Конкретно, каковы были круг и широта дел опричных при Грозном царе? Понимание сего задает пределы современного Опричного помышления. Сама Опричнина, полагаю, должна быть объявлена одновременно с созывом Собора. А вопросы отбора лучших должны определяться боевыми соединениями державников (т.е. православных националистов, имперцев).
Таинственный смысл сего священнодействия заключается в том, что Православный Царь есть не просто первый чиновник в государстве, но является начальником особого церковного чина - Опричнины Верных, державных стражей и защитников Св. Церкви, ревностным служением и состроением христианских добродетелей которых укрепляется и утверждается его Держава. "Се что добро и что красно, но еже жити братии вкупе" (Пс. 132,1), — прикровенно изъясняет таинство состроения чина державного служения св. пророк Давид, "речением, что так хорошо изобразив испытания в жизни (то есть Крест), а что так прекрасно—происходящее из единомыслия единение и веселие" (Евфимий Зигабен, с. 335), которое сравнивает с излиянием священного мvра при помазании священников и Царей. "Яко мvро на главе" (Пс. 132,2). "Этот архиерейский елей (мvро) составляется из различных благовонных веществ: смирны, кинамона, тростника и рани, - говорит блаж. Феодорит - но ни одно из них не дает само по себе такого благоухания, а смешение и соединение всех произво-дит самый благовонный состав. Итак, прилично сему (пророк Давид) уподобил братское согласие. Ибо совокупность многих правых действий производит благоухание совершенной добродетели" (Зигабен, с. 336). Такой совокупной добродетелью, которой как драгоценным и многосоставным мvром таинственно помазуется на церковное служение Православный Царь, и является единомысленное служение верных, духовно-воинская дисциплина - именуемое опричное веселие. "Веселие праведных творити суд" (Прит. 21,15), — говорит Премудрость. И Св. Церковь прошениями молебного "Канона ко Господу нашему Иисусу Христу за Царя и за люди, певаемого в брани против сопостат находящих на ны" признает приличной эту совокупную добродетель православным воинам, оруженосцам и слугам Царя, поборникам христианского благочестия: "Владычице, радости сердца наша исполни внегда ссещи главы безбожных воинств" (Потребник). Усвоение опричного наследства Царя Иоанна Грозного остатком верных русских людей во главе с Помазанником Божиим, Православным Царем совершится Премудростью Божией в последние времена, когда разжигаемый огнем священного ревнования и закаляемый хладом несения поношения Христова оторжавеет от приражений неправедного гнева, порождаемого "страхом иудейским", русский духовный меч, когда на избранной Самим Богом в подножие престола Его святой Русской Земле возстанут из руин попранные и поруганные ныне святые Церкви Божии на месте раскопанных и избиенных опричным мечом скверных и кровавых жидовских алтарей. Святый благоверный Царю Иоанне моли Бога о нас!
Иоанн Грозный и его верные опричники отлично осознавали свою страшную, но великую миссию - они спасали Русь от изменников, а самих изменников от вечных мук. Благодаря казни, подобной мученической кончине, сии изменники избегали преисподней или ослабляли свои вечные мучения. Как сказано "не бойся убивающих тело, но бойся того, кто и тело и душу может погубить в геенне".
... этот Елисеев, лошадь теплохладная, назвал соборников далекими от мистического понимания (имел ввиду божественного) монархизма. Это при том, что у самого мистическое сугубо механистично и связано с орденским и нордическим представлением о судьбах мира. Дубина по нему плачет.
Владимiр Русов (из неопубликованного) ___Русское Царство___
ПКОВСКИЙ УДЕЛ «Чудо сопровождает Россию на протяжении всех веков ее существования. Впадала она в беснование смуты, забывая молитву—но немедленно спасал ее Господь, стоило только в покаянии обратиться к Нему». Этими словами игумена Дамаскина, наместника возрождающегося Иоанно-Богословского Крыпецкого монастыря, мы продолжаем рассказ о Русском Царстве. Ищите же прежде Царства Божия и Правды Его, и это все приложится вам. (Евангелие от Матфея,6,33) Слово Господа свято хранит русское сердце и многие тысячи русичей последовали Его Завету. Первой же из русских правителей, исполнивших Закон Божий, явилась великая княгиня Ольга. Родом из псковского села Выбуто на реке Великой, Ольга узнала истинную веру уже в зрелом возрасте. Крестилась блаженная Ольга в Царьграде-Константинополе во Влахернской церкви при императорском дворце в 957 году от Рождества Христова. Крестил ее сам Патриарх Полиевкт, а крестным отцом стал сам Император Константин Багрянородный. «Благословенна ты в женах русских, ибо оставила тьму и возлюбила Свет . Прославлять тебя будут сыны русские до последнего рода!» - прорек Патриарх , и благословил ее Крестом, вырезанным из цельного куска Животворящего Древа Господня с надписью: «Обновися Русская земля Святым Крестом, его же прияла Ольга, благоверная княгиня». После, взяв причт церковный, иконы, богослужебные книги отправилась Ольга с благой вестью в родную землю. В Киеве она воздвигла первый храм во имя Святителя Николая над могилой Аскольда(во св. крещении Николая)-первого Киевского князя-христианина. Также построила она храм Святой Софии-Премудрости Божией, и многих привела ко Христу. Около пяти лет прошло со времени крещения Ольгиного, прежде, чем добралась она во псковскую землю. Здесь блаженная Ольга удостоилась видения чуда божественного. Стоя на левом берегу Великой реки, напротив впадения в нее Псковы, Ольга лицезрела три луча сияния чудесного, изливающихся из Одного Небесного Источника на правый возвышенный берег. Благословила она Господа и, поднявшись с клиром церковным на правый берег, воздвигла здесь Крест дубовый с Образом Распятого Господа нашего Иисуса Христа. Повелев заложить церковь во Имя Живоначальной Троицы, она прорекла, что «на сем месте будет град велик, славен и изобилен». Прошло без малого пятьсот лет. Город Псков вырос во всей красе: велик размерами, славен церквями да монастырями белокамен-ными и изобилен дарами Господними. На том месте, где Ольга воздвигла Крест, вырос белокаменный храм во имя Святыя Троицы. Империя же Константинова-Царство Греческое, устроенное некогда по Закону Божиему - захвачена иноверцами-турками, церкви Божии разорены, а законный император Константин ХI Палеолог пал смертью храбрых в бою с превосходящими силами противника. Со святой горы Афон (доныне сохранившей флаг Империи) в тот год, 1453-й от воплощения Бога Слова, удалился монах Савва, серб по происхождению, в единоверную и могущественную русскую землю. В благословение он взял Цареградскую икону Матери Божией из Влахернского Константинопольского императорского храма, того самого, где блаженный Анрей, Христа ради юродивый с Епифанием (будущим святителем Кипрским) видел во время службы божественной Пречистую Деву Марию, распростершую Свой Покров над молящимися, а великая княгиня Ольга приняла святое крещение с именем царицы Елены, матери Царя Константина Великого.
Афонский монах Савва «прииде в богохранимый град Псков, якоже Авраам от Месопотамии под дуб Мамврийский пришед, и вселився ту, сподобися видети Святую и Нераздельную Троицу Отца и Сына и Святаго Духа, в лице триех Ангелов, и угостити Ю». Первоначально поселился бывший Афонский насельник в обители Рождества Пресвятой Богородицы на Снятной горе, где был радушно принят игуменом и братиею. Пробыв здесь недолгое время, перешел в обитель преподобного Ефросина на Толву реку во учительство духовное. Проходя здесь все монастырские послушания, Савва степень по степени возходил на высоты духа. Благословясь у Отца своего духовного Ефросина и оставив здесь Цареградскую икону, он отправляется в отдаленное место среди лесов и болот под названием Крыпцы. Построив здесь небольшую келлию и церковь во имя Святого Апостола Иоанна Богослова, преподобный отец наш Савва побеждал силою Креста падших духов, завидовавших воину Христову и тщившихся его устрашить, принимая обличье диких зверей и гадов ядовитых. Не убоялся Савва страхований вражиих, ограждаясь пламенной сердечной молитвой и крестным знамением. Со временем собрались вокруг святого озера, разлившегося из колодца, выкопанного преподобным, множество монахов. И многие окрестные жители приходили в обитель и получали здесь духовную помощь и поддержку... Через шестьдесят лет после блаженной кончины преподобного Саввы Крыпецкого были чудесным образом обретены его честные мощи. В сонном видении Савва явился священнику Исаие, указав место своего погребения и дав игумену Феоктисту плоды трудов своих: три ягоды, которые дал Савве Господь Вседержитель во имя Святыя и Единосущныя Троицы, в ознаменование того, что ни в чем не оскудеет обитель сия. И действительно, обитель преизобиловала дарами Господними. Отсюда вышли Прп. Нил Столбен-ский, Прп. Никандр Псковский, в ХХ в. старец иеросхимонах Сампсон (Сиверс). В конце Х1Х-начале ХХ здесь подвизался блаженный монах Корнилий. Преставился он 28 декабря(ст.ст.) 1903 г.(10 января 1904) Его имя известно по всей Руси в связи с пророческим завещанием о своем погребении «головой на север». Так же говорил о. Корнилий, что тело его не опустят в землю в день отпевания. И действительно, гроб старца после отпевания не сразу был предан земле, т.к. настоятеля тогда не было в мо-настыре. На время гроб поставили в склеп, под часовней. Но настоятеля монастырские работники-«гробокопатели» не дождались, и без его благословения самовольно похоронили его, положив, словно поругавшись над ним, головой на север. Так исполнилось пророчество о. Корнилия о своем необычном погребении. Говорил он также, что «будет это(погребение) на бедствие России». И действительно, меньше, чем через год началась Русско-Японская война, затем кровавая смута 1905-07 гг., Первая Мировая Война, масонский переворот февраля 1917 г., жидобольшевицкая революция октября 1917 г., затем волна красного террора: расстрел Хозяина Земли Русской с Его Царственным Семейством и слугами, и пролившиеся затем многие реки русской крови на фронтах братоубийственной «гражданской войны», репрессии, раскулачивание, расказачивание, Вторая Мировая... «Такое тяжкое время будет, какого еще не было никогда на Руси»-говорил о. Корнилий. -"Когда тело мое переложат, как следует, тогда и окончатся бедствия России." В настоящий момент тело преподобного Корнилия Крыпецкого почивают в храме Иоанна Богослова, но отец Корнилий говорил также, что над местом его первоначального, неправильного захоронения будет церковь ( в которой, видимо и надо будет правильно положить тело блаженного Корнилия).
Ныне Господу содействующу, Крыпецкая обитель Святого Иоанна Богослова разцветает вновь после временного запустения. В 1990 году сие место, практически руины, посетил игумен Дамаскин и по промыслу Божиему взялся за восстановление обители Апостола Любви Господней. Пришел за благословением к тогдашнему Архиепископу Псковскому и Великолукскому Владимиру(Котлярову)-ныне Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, который благословил Богоугодное дело, однако напомнил о трудностях, предстоящих в таком нелегком пути (благословил, а денег на богоугодное дело не пожертвовал). Долго ходил игумен Дамаскин по различным светским организациям, собирая необходимые документы и средства. И Господь, видящий таковое упорство раба Своего, по молитвам Святого Иоанна Богослова, Саввы и Корнилия Крыпецких, благословил открыть вновь сие святое место миру. «Выроют меня, в раку положат»-прорекал блаженный Корнилий. И вот, как вспоминает игумен Дамаскин, были обретены честные мощи блаженного монаха Корнилия: « За год до открытия мощей приезжал к нам Высокопреосвященнейший архиепископ Евсевий и говорил: « Вот, пишут, мощи Корнилия положили неправильно, надо бы проверить, так как есть пророчество, что после исправления ошибки судьба России переменится к лучшему. Нужно бы поискать мощи.» Отвечаю: «Благословите, Владыко». После очень мокрой осени резко все замерзло- зимой не будешь копать. И весна выдалась дождливой, а благословение ж надо исполнить. За труды Владыка благословляет меня на Святую Землю в Иерусалим, в паломническую поездку. Когда вернулся через 3 недели я со Святой Земли, сразу же начали копать в районе оградки, где можно было предполагать местона-хождение мощей. Четыре человека трудились, двоих сразу же скрутила болезнь. Остались копать два Владимира. В этот день-22 июля 1997 года- было необычайное солнце, вокруг него радуга круглая, я такой никогда не видел. Июль месяц жаркий. Долго не было дождя. Вдруг повеяло благоуханием. Я тогда сказал: « Давайте переместимся немного вперед. Едва копнули в новом месте, показалась головка, желтенькая такая. Над Самим телом располагался пенек с корнями, которые его прикрывали, а где лежала голова, там была тропинка, по ней люди ходили.(Пенек с корнями мы вытащили и раздавали людям). Выкопали мощи – недоумеваем: что делать дальше? Сначала думали перезахоронить. Неожиданно хлынул ливень, все косточки омыл. Так Господь вразумил нас, что косточки надо поднимать, просушивать. Подняли их, кладем на белое полотно(высохли они моментально). Положив в гробик, с колокольным звоном, с кадилом, с пением «Святый Боже...» несем в храм. И такое пошло обильное благоухание! А на дворе после дождя ярко сияет солнце, видны двойные радуги на востоке, оби-тель вся была в радуге. В шести километрах от монастыря люди тоже видели это необыкновенное явление и говорили: что-то особенное произошло в монастыре. Все вокруг ликовало и радовалось- и люди , и природа». После перенесения мощей в собор Св. Иоанна Богослова заметно увеличилось почитание старца Корнилия. Множество паломников со всех концов Российской Империи(России, Белоруссии, Украины, стран СНГ и Прибалтики) устремились в Крыпецкую обитель. А 10 января 2000 года, в день блаженного упокоения старца, состоялось прославление его в лике преподобных святых. «Монастырь наш будет Лаврой, а на могилке моей будет стоять церковь, где служба Божественная будет совершаться каждый день»- этому пророчеству еще надлежит исполниться. В 2001 году полностью восстановлен соборный храм Св. Иоанна Богослова. На очереди стоящая рядом колокольня... Уже существует проект возрождения в обновленном виде всего монастырского комплекса с надвратной церковью над могилой Св. Прп. Корнилия Крыпецкого. Господь благословляет труды во славу Свою. И видимо поток паломников к святому озеру не изсякнет до скончания века, ведь не зря она названа в честь Апостола Любви Христовой, видевшего начало и конец. И нам, братия, побывать бы во святом месте, напитаться силой Божией!
Государство и царская власть, как институты Богоучрежденные.
Говоря о государстве, как институте Богоучрежденном, необходимо задаться вопросом, а каковы по своему принципу власти были первые человеческие государства? Христианские богословы согласно говорят о том, что государственная власть имеет своим началом или прототипом власть главы семьи. То есть первые государства, или тот институт, который собственно и был Богоучрежденным, являл собою автократическое или монархическое устройство. А это значит, что можно говорить о богоустановленности автократической, царской власти. Священные библейские тексты наполнены свидетельствами о богоустановленности царской власти вообще, даже языческих властителей. В таком смысле Священное Писание, например, говорит о вавилонском царе Навуходоносоре и о персидском царе Кире. Так, пророк Даниил, обращаясь к языческому царю Навуходоносору, говорил о его власти: «Владеет Бог Вышний царством человеческим, и ему же восхощет, даст е» (Дан. 4, 22). А Иисус сын Сирахов писал: «В руце Господни власть земли, и потребного воздвигнет во время на ней» (Сир. 10, 4). О почитании богоустановленности царской власти известны многие свидетельства. Так, в Четьи минеи св. мученик Понтий Римлянин говорит языческим царям такую речь: «О, добрие царие, от Бога над человеки поставленнии, почто не Тому преклоните выи ваша. Иже даде вам честь и власть царскую». Там же, в жизнеописании св. мученика Арефы, встречается рассказ о христианах, осажденных неверным царем Дунааном, которые соглашались открыть ему ворота города, говоря: «Мы христиане, научихомся от Святых Писаний повиноваться царю и покоряться властем». Дунаан, войдя в город, не исполнил обещания не причинять зла и стал мучить христиан. Тогда одна блаженная жена стала ему говорить, что «подобаше тебе, царю, почтить Того, иже тебе даде власть и ту порфиру, и ту диадиму... яко Сын Божий и Бог; ты же неблагодарен явился за таковое благодеяние Его и дерзновенным языком злословиши Благодетеля твоего». Смысл божественного установления царской власти прекрасно объясняли святые отцы. Так, св. Ириней Лионский писал: «Поелику человек, отступивший от Бога, дошел до такого неистовства, что почитал своего единокровного за врага и безстрашно предавался всякого рода убийству, человекоубийству и жадности, то Бог наложил на него человеческий страх, чтобы люди, подчиненные человеческой власти и связанные законом, достигали до некоторой степени справедливости и взаимно сдерживали себя. Земное правительство установлено Богом для пользы народов, а не диаволом». Священное Писание говорит о превосходстве царской власти над другими принципами властвования: «Превосходство же страны в целом есть заботящийся о стране» (Еккл. V, 8); «Когда страна отступит от закона, тогда много в ней начальников; а при разумном и знающем муже она долговечна» (Притч. XXVIII, 2); «Царь разумный — благосостояние народа» (Прем. V, 26). «Безспорно, — писал А.А. Сапожников, — что Господь дает Свое освящение и покровительство всякой власти, служащей для установления порядка и законности (Римл. XIII, 1 — 7); безспорно, что всякий образ правления может быть угоден Господу, но Слово Божие положительно говорит, что монархический образ правления лучше республиканского». Священное Писание, говоря о царской власти, предписывает ей быть наследственной. Так, Господь обещает Давиду сохранить царскую власть в его роде навеки (2 Цар. VII, 11 — 16). Моисеевым законодательством было повелено ставить царя по избранию Божию, поэтому в установлении наследственности можно видеть замену Господом непосредственного избрания Им царя. «По свидетельству Писания, между царем и народом существует таинственная, непонятная для человеческого ума, но тем не менее действительная связь, — продолжает А.А. Сапожников. — За грехи царя наказывается весь народ; разные неустройства в царской власти влекут за собою бедствия для всего народа (1 Цар. XXVIII, 18, 19); поступок Давида с Урией повлек за собою гибель многих израильтян во время восстания Авессалома (2 Цар. XXI, 1; XXIV глава). Точно так же благочестие царя, исполнение им заповедей и повелений Господних приносит всякие блага государству и народу (3 Цар. VI, 12, 13; 4 Цар. XVIII, 1 -8; 2 Пар. XVII, 3-10; XXVI, 4, 5, 7)». [за грехи народа может потерпеть унижение и сам царь – как это произошло в Российской Империи с последним Императором Николаем Александровичем ] Благочестивым царям Бог дает «храброго вождя и воина, судью и пророка, и прозорливца и старца, пятидесятника и вельможу и советника, и мудрого художника и искусного в слове» (Исаии III, 2, 3). Священное Писание предписывает царской власти быть самодержавной. «Слово царское храни, и это — ради клятвы пред Богом. Не спеши уходить от лица его и не упорствуй в худом деле, потому что он, что захочет, все может сделать. Где слово царя, там — власть; и кто скажет ему: что ты делаешь?» (Еккл. VIII, 2 — 4.)
Царская власть была дарована Богом израильтянам, когда они перестали надеяться на свои способности к самоуправлению. У древних евреев был свой «республиканский федератив-ный» период, описанный в Книге Судей и в части 1 Книги Царств Священного Писания. Этот период в истории Израиля был одним из самых безпорядочных времен, в которые происходили кровавые междоусобия, в которых однажды даже было почти поголовно уничтожено одно из ко-лен израильских. Библейское повествование не раз повторяет причину этих бедствий: «В те дни не было царя у Израиля» (Суд. XVII, 6; XVIII, 1; XIX, 1; XXI, 25), «каждый делал то, что казалось справедливым в глазах его» (Суд. XXI, 25). Израильтяне находились на краю гибели, были одолеваемы соседями, и сами были на-столько развращены, что большинство потеряло веру в Единого Бога и поклонялось различ-ным языческим идолам. Дело национального возрождения взял на себя судья и пророк Самуил, заставивший из-раильтян отказаться от идолопоклонства, сплотивший нацию и победивший в решительной бит-ве филистимлян, врагов Израиля. «Отправляя должность народного судьи, — писал известнейший библеист профессор А.П. Лопухин, — Самуил своею неустанною деятельностью ко благу народа приобрел огромное влия-ние на народ, такое влияние, каким еще не пользовался ни один правитель со времен Мои-сея. Будучи одновременно левитом, назореем, пророком и судией, он сосредоточил в своей личности и духовную, и гражданскую власть в народе, и, как пламенный ревнитель веры от-цов, он решил употребить это влияние во благо народа, и не только в настоящем, но и в будущем. С этой целью он, сам будучи пророком и учителем веры, пришел к мысли основать учреждение, которое могло бы навсегда служить источником учительности и просвещения для народа и из которого могли бы выходить просвещенные ревнители веры. Такое учреждение явилось в виде пророческих школ или так называемых «сонмов пророков»... Уже и раньше, во времена судей, когда религиозно-нравственное падение народа достигало наибольших разме-ров, по местам являлись «люди Божии», которые своим богооткровенным словом старались пробудить совесть в народе, возбудить в нем дух или укорить за нечестие. Но ко времени Самуила таких ревнителей появилось уже много, и из них-то Самуил и основал правильные «сонмы пророков», составлявших нечто вроде религиозных братств или школ». Самуил со временем стал стареть, а сыновья его не смогли исполнять его функцию главы нации. Он не был ни полководцем, ни царем, могущим передать свою власть по на-следству, а поэтому израильтяне продолжали находиться в ничтожном политическом состоя-нии. Старейшины Израиля видели столь плачевное положение и пришли к убеждению, «что только вождь во всеоружии царского авторитета может спасти народ от порабощения, явились к Самуилу и потребовали: «Поставь над нами царя, чтобы он судил нас, прочих народов». Самуил сначала сообщил народу, какова обычная на востоке царей. «Вот какие будут пра-ва царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмет, и приставит их к колесницам им, и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его; и поставит их у себя тысяченачальниками и пятидесятниками, и чтобы они возделывали поля его, и жали хлеб делали ему воинское оружие, и колесничный прибор его. И дочерей ваших возьмет, чтобы они составляли масти, варили кушанья, пекли хлебы. И поля ваши, и вино-градные и масличные сады лучшие возьмет и отдаст слугам своим. И от посевов ваших, и ви-ноградных садов ваших возьмет десятую часть и отдаст евнухам своим. И рабов ваших, и ра-бынь ваших, и юношей ваших, и ослов ваших возьмет и употребит на свои дела. От мелкого скота вашего возьмет десятую часть, и сами вы будете ему рабами. И возстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда» (1 Цар. VIII, 11 — 18). Старейшины, обсудив слова Самуила, решили вновь просить его поставить им царя. «Нет, пусть царь будет над нами; и мы будем, как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить пред нами; и вести войны наши» (1 Цар.). «Желание иметь царя, — писал А.П. Лопухин, — вызвано в народе израильском оконча-тельным сознанием своей неспособности к самоуправлению по тем возвышенным началам бого-правления, которые изложены были в законодательстве Моисеевом». Бог указал Самуилу на Саула, и Самуил помазал его на царство.
По поводу мнения о небогоустановленности власти царей. Здесь необходимо сказать о том, что в ветхозаветном изложении происхождение царской власти у израильтян имеет для многих кажущуюся несообразность. Без церковного толкования кажется, что одни места Ветхого Завета противоположны другим. В одних Бог говорит о том, что Он поставит во Израиле царя, в других, что Он дал царя "во гневе", как бы не по своей воле. Вот эти места из Священного Писания: «И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними. Как они поступали с того дня, в который Я вывел их из Египта, и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам: так поступают они и с тобою» (1 Цар. VIII, 7, 8); «А вы теперь отвергли Бога вашего, Который спасает вас от всех бедствий ваших и скорбей ваших, и сказали Ему: царя поставь над ними» (1 Цар. X, 19); «Но увидев, что Наас, царь Аммонитский, идет против вас, вы сказали Мне: «нет, царь пусть царствует над нами», тогда как Господь, Бог ваш, — царь ваш» (1 Цар. XII, 12); «Не жатва ли пшеницы ныне? Но я воззову к Господу, и пошлет Он гром и дождь, и вы узнаете и увидите, как велик грех, который вы сделали пред очами Господа, прося себе царя» (1 Цар. XII, 17); «И сказал весь народ Самуилу: помолись о рабах твоих пред Господом, Богом твоим, чтобы не умереть нам; ибо ко всем грехам нашим мы прибавили еще грех, когда просили себе царя» (1 Цар. XII, 20); «И Я дал тебе царя во гневе Моем и отнял — в негодовании Моем» (Осии XIII, 11). И одновременно Бог Сам Аврааму и Иакову обещал, что от них произойдут цари в награду за их непоколебимую веру (Бытия, XVII, 6; XXXV, 11). Иаков предсказывал Иуде, что в его потомстве царская власть не прекратится до прихода Спасителя (Бытия, Х1ЛХ, 10). Моисей предсказывал, что у израильтян будут цари. «Когда ты придешь в землю, которую Господь Бог дает тебе, и овладеешь ею и поселишься на ней, и скажешь: поставлю я над собой царя, подобно прочим народам, которые вокруг меня: то, говорит законодатель, поставь над собою царя, которого изберет Господь Бог твой» (Втор. XVII 14и 15)» Таким образом, видно, что в самом факте поставления Израилю царей нет ничего противного Божьему Промыслу. Значит, гнев Божий имел другие причины. На что же гневался Творец? Можно говорить о двух причинах этого гнева. 1. В первой Книге Царств израильтяне просили Бога поставить им царя из-за неправосудия сыновей Самуила (VIII, 3 — 5), а также из-за опасения нашествия Нааса, царя Ам-монитского (XII, 12). Эти просьбы показывали надежду израильтян более на свои силы, нежели на Бога. Есть слова пророка Осии, подтверждающие эту причину гнева Бога: «Погубил ты себя, Израиль, ибо только во Мне — опора твоя! Где царь твой теперь? Пусть он спасает тебя во всех городах твоих! Где судьи твои, о которых говорил ты: «дай нам царя и начальников»? И Я дал тебе царя во гневе Моем и отнял — в негодовании Моем» (XIII, 9—11). 2. Второй причиной гнева была несвоевременность этой просьбы и нежелание ждать обещанного царя без роптания. Тонкий исследователь Священного Писания А.А. Сапожников писал по этому поводу следующее: «Ввиду возможности увлечения и злоупотребления огромной власти царя, весьма важно было, чтобы первым царем был человек исключительных добродетелей, склонный во всем исполнять волю Господа, который не стал бы пользоваться властью для угнетения народа, — словом, такой человек, который всем мог 6ы служить образцом для последующих царей. Между тем; в то время, как видно из примера Саула, в среде израильтян еще не было такого человека, «мужа по сердцу Божию», достойного вождем народа Господня (1 Цар. XIII, 14). Вряд ли можно сомневаться в том, что Давид был бы свободен от многих своих недостатков, если бы сделался царем прямо из пастуха овец, а не привык при дворе Саула видеть произвол царя и рабство придворных. Может быть, он был 6ы тогда царем, вполне соответствующим библейскому идеалу; а тогда и все последующие израильские цари менее походили бы на восточных владык. Все отношения царя к подданным могли бы быть гораздо более близкими и простыми. Что просьба израильтян была действительно несвоевременна видно из пророчества Иакова, по которому царская власть должна была принадлежать колену Иудину; между тем нетерпеливость израильтян заставила Бога поставить царя из колена Вениаминова.
Другой знаменитый православный богослов, писал: «Из Библии ясно видно, что поставление царя Израилю было предусмотрено законом, данным от Бога Моисею, четыреста лет до своего осуществления уже получило для себя божественное благословение. «Аще же, — говорил Господь народу израильскому чрез Моисея, — внидеши в землю, юже Господь Бог дает тебе в жребий, и приими ю, и вселишися на ней, и речеши: поставлю князя над собою, якоже и прочии языцы, иже окрест мене: поставляя, да поставиши над собою князя, его же изберет Господь твой» (Втор. 17, 14 — 15) ... установленная в Израиле царская власть представляется в Библии фактом положительным, учрежденным от Бога для спасения израильского народа от врагов его, как об этом свидетельствуют слова Господа Самуилу: «и да помажеши его ( Самуила) царя над людьми Моими, Израилем, и спасет люди Моя от руки иноплеменничи: яко призрех на смирение людей Моих, яко взыде вопль их ко Мне» (1 Цар. 9, 16). «Израильтяне, — писал профессор А.П. Лопухин, — очевидно вполне уясняли себе великую идею богоправления, по которому они должны были быть исключительно подданными Единого Небесного Царя Иеговы, должны были управляться только Им, чрез посредство тех особых правителей, которых Он призывал и которые находились под Его особым руководством. Собственно, принцип монархии отнюдь не отвергался законом Моисеевым, но только по этому закону израильтяне должны были подчиняться Монарху Небесному, а не земному. Такое правление дано было им в качестве видимой гарантии для вверенной их хранению великой истины единобожия, и для сохранения этой истины они были изолированы от остального мира в св.земле; для постоянного напоминания им этой истины им назначено было только одно место общественного богослужения, и они во всем должны были постоянно чувствовать свою всецелую зависимость от Бога, так что Иегова постоянно наказывал их за преступления, и Иегова же давал им избавление от внешних бедствий. Их единственным главою и вождем должен был быть Единый, Невидимый Бог. Но эту великую мысль народ никогда не уяснял себе вполне; она была слишком возвышена для его жестоковыйности и требовала для себя более сильной веры, чем к какой способен был он».
Римский абсолютизм и императорская идея Римское государство безусловно было одной из мировых вершин государственности вообще. Недаром последующая история человеческих обществ являет собою столько попыток восстановления, продолжения и подражания римской государственности (Византийская империя, империя Каролингов, Священная Римская империя германской нации и т.д.). Величие римской государственности не только в огромности территории, охватившей своими границами практически весь тогдашний цивилизованный мир. Территория есть лишь следствие мощи или слабости института государственности. Величие Рима произрастало из стремления быть лучшими и сильнейшими в мире, из особого ощущения-призвания римлян быть устроителями мира, дающими этому миру свою национальную систему устроения... По одному преданию Рим был основан в 753 году до Р.Х., по другому — в 751-м. По началу Римом правили цари, и только после свержения в 510 году до Р.Х. царя Таркви-ния Гордого патриции смогли провозгласить Рим республикой. Уже при царях Рим был первым среди латинских городов. После уничтожения царей Рим стал патрицианской, или аристократической, республи-кой, в которой шла борьба между патрициями и плебеями за гражданское равноправие, не мешавшая, кстати, этим группам выступать единой гражданской силой во внешних столкновениях. Лициниевы законы (367 г. до Р.Х.) впоследствии законодательно закрепили равноправие двух римских «сословий» и окончательно создали единство «римских граждан», состав которых в дальнейшем, с расширением завоеваний пополнялся дарованием прав «римских граждан» преданным союзникам Рима. Несмотря на то, что патрицианская аристократия, безусловно, занимала долгое время все ответственные посты в Римском государстве, по сути, была правящим классом, власть их держалась не столько законе, сколько на нравственном обаянии, которым они пользовались у плебеев. Плебеи хотели равенства де-юре, но де-факто сохраня патрициев стоящими у реального управления государством. Власть патрицианской аристократии оставалась лишь властью управительной, то есть ответственной за жизнедеятельность государства, что со слав удавалось исполнять многим поколениям римской знати. Верховная же власть все равно была в руках «самодержавного» римского народа, к которому апеллировали каждый раз, когда надо было решать важнейшие государственные задачи и должностные споры. Таким образом, верховная власть Римского государства после изгнания Тарквиниев и до императорского периода была основана на принципе демократическом. Этот принцип в Риме служил в качестве законодательного основоположения римского государственного порядка, сглаживавшийся в реальной, практической управительной деятельности «лучшими людьми» — патрициями, которые собственно и властвовали. Пока такой порядок сохранялся, Рим был и мог действовать как единый и четко отлаженный общественный механизм. Борьба плебеев и их народных трибунов за равноправие привела после принятия Лициниевых законов к постепенному вырождению патрицианских гражданских добродетелей и после Пунических войн (Первая — 264 — 241, Вторая — 218 — 201 годы до Р.Х.) Рим стал превращаться, по сути, из республики латинян-римлян в Римскую мировую империю, еще тогда так не называвшуюся, но фактически превращавшуюся все более из национального римского государства во всемирное римское сверхгосударство, объединявшее под державным римским орлом многочисленные завоеванные народы. После победы над Карфагеном Рим уже не имел достойных его противников и неприкрыто стремился ко всемирному владычеству. Богатство римской знати стало способствовать падению нравов, а увеличение рабов отучало римских граждан от самостоятельного удовлетворения своих жизненных потребностей и, как следствие, вело к расслаблению нравственных устоев римского общества. В Риме, как писали историки, все более уходил в прошлое средний класс, а оставались только богатые и бедные. Богатые получали свои огромные доходы с римских завоеваний, а бедные («пролетарии») увеличивались вследствие того, что они не служили в армии.
Земледелие теперь стало жить рабским трудом, и наняться бедняку на работу к богатому стало невозможно. Рим стал все сильнее зависеть от своих провинций, даже хлеб в столицу поступал из отдаленных земель. Сам Рим был наполнен массами пролетариев, которых стало легко подбить на любые беспорядки. Параллельно с этим процессом значение патрициев, как управляющего класса в римском об-ществе, падает, и римский народ, как верховная власть Римской республики, остается один на один со становящимися все более продажными чиновниками, правителями провинций, грабящими свои владения, искателями власти из среды полководцев. Верховная власть, распыленная на миллионы частичек в римских гражданах, не могла сама смотреть за порядком. Начался период упадка республиканского правления и вхождение в силу единоличного властвования. Полководцы Рима стали постепенно осознавать, что власть над Вечным Городом можно получать не только из рук Сената, что легионы, их сила может сама создавать власть. Легионы вследствие частоты и продолжительности войн Римской республики перестали распускаться, как это было раньше, а значит, приобрели статус постоянной военный силы, ко-торая может стать средством в достижении власти над Римским государством. А в Риме всегда было много смелых, волевых и решительных полководцев которых любили солдаты и за которыми готовы были идти конца. Начались междоусобные «гражданские войны». Первым масштабным столкновением стало противоборство Мария и Суллы, двух полководцев, отличившихся в войнах Рима. Изгнанный из Рима в процессе этой борьбы Марий во время даль-него похода Суллы с толпами пролетариев и рабов захватил Рим и учинил жестокую расправу над аристократическими родами. Но вскоре сам Марий умирает. Сулла, победив Митридата, восточного царя, возвращается в Италию, разбивает войско со-ратников почившего Мария и, вступив в Рим с не меньшей жестокостью истребляет приверженцев демократической партии Мария. Сулла заставил провозгласить себя диктатором, но через два года снял с себя эти полномочия и удалился в деревню, где через некоторое время также умер. Следующим этапом борьбы римских полководцев за единоличную власть были войны Помпея Ве-ликого и Юлия Цезаря, кончившиеся смертью Помпея и триумфом Цезаря. Гай Юлий Цезарь, став пожизненным диктатором Рима, воспринимал свою власть как власть победителя над побежденными, называя республику пустым местом и требуя, чтобы римляне считал законом его, Цезаря, слово. Возводя свою родословную по одной линии от царей, а по другой к бессмертным богам, к Венере, Цезарь считал свою власть имеющей божественное происхождение и требовал подобного к себе отношения. Республиканцы-аристократы не могли смириться с превращением Рима из республики в им-перию с единовластным управлением и, устроив заговор, убили Цезаря 15 марта 44 г. до Р.Х. История преподносит массу удивительных промыслительных совпадений. Симптоматично, что республиканское правление начиналось с мятежа Брута против царя Тарквиния Гордого и завершилось убийством потомком того же Брута — Юнием Брутом. По сути, мученическая смерть Цезаря окончательно решила спор о том, как далее пойдет история Рима, останется ли он республикой, или перерастет в империю. Диктатура Цезаря, его личность, его принципы властвования стали как бы образцом для всех последующих правителей Рима, которые старались подражать Великому Цезарю. Дальнейшая борьба Октавиана и Антония была уже не борьбой принципов, а борьбой личностей. Победив Антония, Гай Октавиан стал единоличным правителем Римского государства. Приняв имя Август (Священный), Октавиан окончательно оформил появление Римской империи, хотя он не упразднил ни Сената, ни консулов, ни других государственных должностей. По началу своего царствования Август носил лишь чисто военный титул — императора.
Идея Римской империи. Идея Римской империи состояла в делегировании Сенатом и рим-ским народом всей верховной власти императору. Но эта передача была похожа на факт дарения одного поколения граждан власти над собой правителю, власть которого в любое время могла быть отозвана у него. Таким образом, власть Римского императора была временным дарением римского народа, в лице его представителей — Сената. Дарением на то время, которое желал римский народ, либо на то время, которое кесарь мог удержать силой свою власть. Такое положение вещей родилось из постепенного уничтожения значения патрициев в Римской республике в предыдущий период. Республика держалась в Риме на соединении идеи суве-ренной власти римского народа и служения республике патрицианской аристократии. Народ Рима имел право «назначать» на любые должности кого он посчитает достойным. Этим правом часто пытались злоупотреблять народные трибуны, подстрекавшие римский народ уничтожить власть патрициев. Чем более слабела старая римская аристократия, практически всегда честно несшая тяжкое бремя многочисленных государственных повинностей (войны, управления государством и т.д.) и чем более расширялось римское государство, включавшее все большее количество других народов и территорий, тем более ощущалась необходимость единоличной власти. Расширение гражданских прав плебеев, уравнение их с патрициями (после принятия Сенатом Лициниевых законов), дарование гражданских прав кроме латинян другим завоеванным народам привело Римское государство к идее всемирного государства. Республика была сильна, пока римские граждане делегировали управительную власть над собою сословию патрициев. Когда же Римские граждане захотели и сотворили равноправие сословий, Рим погрузился в хаос личных честолюбий, выходом из которых было новое изъятие управительной власти из рук неспособных к самоуправлению римлян и ее передача монарху-императору. Римский император стал соединять в себе, прежде всего власть военную, затем в качестве принцепса Сената власть законодательную и по другим должностям государственным власть исполнительную. Как же власть императоров стала абсолютной? Дело в том, что память о республиканских временах, откуда тянулось это делегирование власти сначала патрициям, как сословию а потом императорам, оставалась только у собственно римлян-латинян, для которых это было своего рода национальной традицией. Огромное же большинство народов, вошедших в Римское государство вследствие его завоеваний, власть императоров воспринимал как власть самобытная и никем не делегированная, то есть абсолютная. Инородцы Рима никак не собирались поддерживать старые республиканские традиции Рима и принимали власть императоров как власть любого другого царя или влады-ки. И действительно, власть императоров Рима, по своей неограниченности и основанности на силе оружия, все более становилась похожа на восточные деспотии. Та божественность, которой императоры пытались освятить свою власть, была очень аморфной в духовном смысле. Божеств, почитавшихся в Риме, было множество, и императору и его противникам могли покровительствовать разные потусторонние силы, поэтому на власть смотрели более всего как на успех, а от этого власть любого императора была всегда под большой угрозой узурпации. Прижизненное личное возведение императоров себя в ранг божества также добавляло не много нравственного влияния на разные нации, населявшие империю, привыкшие к своим национальным богам. Оставалась одна бездуховная материальная сила, которая не могла находить в нации глубокого, а главное длительного уважения и разумного подчинения.
Судьбоносная роль св. равноап. Константина Великого. Империю и императорскую власть спас от судьбы всех деспотических монархий (подобных державе Александра Македонского и разнообразным восточным деспотиям) Константин Великий, сумевший придать римской власти христианский смысл, то есть понятия делегации власти от Бога и обязанности властителя служить Божьему Промыслу. Еще при императоре Диоклетиане (284 — 305) территория Римской империи была им разделена на Западную и Восточную. Восточную Диоклетиан взял себе в управление, а в Западную назначил своего друга Максимиана. Кроме того, он назначил еще двух цезарей в помощники: себе — Галерия на Балканский полуостров, а Констанция Хлора — Максимиану, в Испанию, Галлию и Британию. После Диоклетиана в государстве началась смута, в одно время на римских территориях было шесть императоров. Константин Великий был наследником Констанция Хлора и вел борьбу с наследником Максимиана — его сыном Максенцием. Константин разбил его легионы под Римом и объединил в своих руках все западные владения Рима. В Восточной части империи власть в свои руки взял зять Константина — Валерий Лициний, после упорной борьбы, с которым в 324 году по Р.Х. Константин стал единовластным правителем Римской империи. Еще во время борьбы с Максенцием императору Константину Великому было видение на небе креста с надписью «Сим победиши». С тех пор вместо серебряного орла Константин повелел на знамени своего войска изобразить христианский Крест. В своем Миланском эдикте (313г.) он провозгласил равноправие христиан в Империи, а несколько позже ввел, по сути, господствующее положение христиан в Римском государстве, в том числе и привилегию в занятии государственных должностей. Ища поддержки у христианской церкви, император Константин заботился и о сохранении христианских истин в их непорочности. Так, им был созван Первый Вселенский Собор в Никее в 325 г. Собор осудил ересь Ария и составил Символ Веры. Наряду с этими грандиозными духовными реформами в жизни Империи, Константин перенес и столицу Римской Империи из Рима на Восток, основав на месте древней греческой колонии Византий — город, который впоследствии стал называться Константинополем. Этот акт, по сути, явился попыткой основать Новый Рим, перенеся центр Римского государства из ветхого Рима, который безнадежно разлагался. «При многих усовершенствованиях правительственного механизма, вводимых императорами, — писал Л.А. Тихомиров, — при несомненном величии многих императоров, государство, видимо, чахло, потому что под ним погибало живое общество. А это отчасти, конечно происходило и оттого, что скудные нравственные основы античного общества не могли удерживать в нем лучших людей. Они все уходили в христианство. От кесарей, Сената и республики они уходили ко Христу Распятому, живя с минуты перехода интересами, не имеющими ничего общего с интересами империи». Итак, в Римской Империи появилась Христианская Церковь или, сообразно римскому юридическому мышлению, Corpus Christianorum (сословие христиан). До Константина тысячелетнее государство и трехсотлетняя церковь стояли друг перед другом чуждые, не желавшие и не искавшие друг друга. Константин, как государственный человек и ученик христиан, умел, однако, понять, что эти две силы не только могут соединиться, но что соединение им обеим одинаково нужно. В этом и состоит его великая идея, показывающая в Константине одного из тех немногих исторических гениев, которые умеют открыть человечеству новую линию движения и строения... Империя Римская уже утратила свой идеократический элемент и разлагалась именно оттого, что не могла его почерпнуть в разлагающемся античном мире. Если бы можно было почерпнуть его в ново: мире христианства — это было бы спасением империи, возрождением государственности. Таким образом, при более глубоком анализе взаимных нужд, казалось, церковь и империя могли протянуть взаимно руку... Константин и решился это сделать». Евсевий Памфил — первый историк христианства — в своем «Похвальном слове Царю Константину» так пишет о новом христианском понимании власти: «Миром правит Второе Лицо Троицы -Слово Божие, а от него «заимствует образ верховного царствования сам друг Божий, наш Царь (Константин), и всем, что на земле подчинено его кормилу, управляет, подражая Всеблагому» (гл. 2). «От этого всеобъемлющего разума он разумен, от этой мудрости — мудр, от причастия этому благу — благ, от общения с этою правдою — праведен, от приятия этой высочайшей силы — мужественен» (гл. 5).
цитатаОктавиан окончательно оформил появление Римской империи, хотя он не упразднил ни Сената, ни консулов, ни других государственных должностей. По началу своего царствования Август носил лишь чисто военный титул — императора.
Приведеное здесь весьма интересно. Однако, для устроение последней Империи важно только одно совпадение. Чисто техническое: наш Император будет безусловно воителем. И духовным и мирским. С чистыми военно-административными функциями. Типа, как Темучин в свое время. Только, я уверен названия "император" – не будет. Император – это только обозначение. И поскольку Он будет из древнего рода, то название будет на старорусском – "Заграт". Первый военный, Главный защитник.
Владогор, ты знаешь как я к тебе отношусь. Это просто мое мнение.
Эпоха Византии — это время тринитарных споров, выработавших правильное понимание догмата о Святой Троице, время Вселенских соборов, защитивших истину Православия. Это время формирования новых романо-германских и славянских государств, появления ислама. Это время безконечных волн восточных завоевателей — начиная с гуннов IV в. и кончая турками века XV. Это время расцвета православной иконописи, храмовой архитектуры, святоотеческого богословия, государственной и военной мысли. Профессор Т.Н. Грановский писал: «Православные подданные православного императора сознавали себя братьями не по происхождению, а по вере. В этом сознании и в нравственной энергии, которую оно сообщало против иноверцев, заключается тайна продолжительного существования Византии при самых неблагоприятных внешних и внутренних условиях. Прибавим к этому образованность, которая служила большею частью для достижения внешних целей и была могущественнейшим рычагом в руках умного правительства, имевшего дело с полудиким врагом» (Сочинения. Т. II. С. 112).
Византийское государство и православная церковь. Идея симфонии властей. Одним из важнейших наследий Византийской империи, безусловно, является идея симфонии властей, соподчиненности и сослужения Государства и Церкви. В симфоническом союзе Церковь и Государство помогают друг другу в лучшем исполнении своих служений в мире, а также взаимоподчиняются друг другу, оставаясь одновременно самостоятельными учреждениями. «Государству требуется помощь со стороны Церкви по делам духовным, ради той нравственной силы, которою можно удержать в подданных любовь и стремление к добру, а представителям Церкви требуется помощь государства и государственных законов ради большей свободы и облегчения в распространении между людьми христианских понятий о благе и правде. Церковь призывает Божие благословение на представителя государственной власти и молится «о державе, победе, пребывании, мире, здравии и спасении его... наипаче поспешити и пособити ему во всех и покорити под нози его всякого врага и супостата» (См. великую ектению на литургии). Государство со своей стороны защищает интересы Церкви и содействует свободному распространению ее нравственного влияния на общество, чтобы, благодаря этому, жизнь народов была счастливою». Говоря о православном государстве, об идее Православной Империи, необходимо определить его отличие от простого светского государства. Это отличие заключается, прежде всего, в признании священных прав Церкви, включение канонических правил в законодательство государства наравне с чисто светскими законами, дух которых должен соответствовать духу церковных канонов. Так, например, Святые Отцы Карфагенского Собора в 104-м (93) каноне записали: «Царскому человеколюбию предлежит попещися, чтобы Кафолическая Церковь, благовестною утробою Христу их родившая, и крепостью веры воспитавшая, была ограждена их промышлением; дабы в благочестивые их времена, дерзновенные человеки не возгосподствовали над безсильным народом, посредством некоего страха, когда не могут совратити оный посредством убеждения. Ибо известно и многократно законами оглашено, что производят гнусные скопища отщепенцев. Сие многократно и повелениями самих благочестивых самодержцев осуждено было. Посему против неистовства оных отщепенцев просим дати нам божественную помощь, не необычайную и не чуждую святым писаниям. Ибо апостол Павел, как показано в истинных деяниях апостольских, соумышление людей безчинных препобедил воинскою помощию. Итак, мы просим о том, да неукоснительно подастся охранение кафолическим чинам церквей в каждом граде и разных местах прилежащих к каждому владению...» Такое понимание православной симфонии властей на протяжении веков истории православия многократно подтверждено и в государственных узаконениях, и церковных канонах.
Так, византийский император Юстиниан в 530 году издал закон, по которому все каноны признавались одновременно и законами государства (подтверждены новеллами 542 и 545гг.). В Шестой новелле св. императора Юстиниана читаем об этом следующее: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу. И если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное со-гласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода. Потому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем». В «Эпанагоге», сборнике императорских законов (между 879 — 886 гг.), идеал церковно-государственного союза был определен так: «Император есть законное начальство, благо всех подданных, которых награждает и наказывает без пристрастия. Его задача делать добро. Он должен приводить в действие все предписания Св. Писания, постановления семи вселенских соборов и гражданские законы. В православии, именно в правом веровании во Святую Троицу и в ревности по вере, император должен отличаться перед всеми. В издании законов он должен обращать внимание на существующие обычаи, но никакой обычай, противоречащий канонам, не должен иметь значения. Патриарх есть живой образ Христа, обязанный и словом и делом представлять истину. Его призвание состоит в заботе о спасении душ тех, которые ему вверены. Ему принадлежит право учительства и безбоязненная защита истины и веры пред императором. Император и патриарх, мирская власть и священство относятся между собою, как тело и душа, необходимы для государственного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства». Благочестивые императоры Феодосий II и Валентиниан III писали епископам Александрийской церкви, во главе с св. Кириллом Александрийским: «Состояние нашего государства зависит от благочестия, так как между ними много общего и родственного. Они поддерживают одно другое и преуспевают одно преуспеянием другого, так что истинная вера светит правдою, а государство процветает, когда соединяет в себе и то, и другое. И мы, как государи, поставленные Богом быть защитниками благочестия и счастья наших подданных всегда стараемся сохранить связь между ними нераздельною, служа Промыслу Божию и людям, именно мы служим Промыслу, когда заботимся о преуспеянии государства и, предавшись всецело попечению о подданных, направляем их к благочестивой вере и жизни, достойной верующих, и прилагаем должное стара-ние о том и другом Ибо невозможно, чтобы тот, кто заботится об одном (государстве), думал также и о другом (церкви)».
В актах VII Вселенского Собора снова звучит идея симфонизации власти: «Священник есть освящение и укрепление императорской власти, а императорская власть посредством справедливых законов управляет земным». Правило VI Вселенского Собора: «Никому из мирян да не будет позволено входити внутрь священного алтаря: но по древнейшему преданию отнюдь не возбраняется сие достоинству царскому, когда восхощет принести дары Творцу». Глубокие взаимоотношения церкви и государства для христианства — предмет совершенно традиционный. Еще в Ветхом Завете, пре видя судьбы новозаветной церкви, о ней говорится, что «будут цари кормители твои и княгини их кормилицы твои» (Ис. 49, 23). Евангелия повествуют о том, что Христос использовал физическую силу для ограждения Веры, когда изгонял бичом торгующих из храма (Мф. XXI, 12. Лук. XIX, 43). Первым прямым прибеганием православной церкви к власти государства можно считать обращение апостола Павла к дамасскому тысяченачальнику. Апостол попросил помощи и защиты от преследовавших его сторонников иудейского синедриона, искавших е смерти (Деян. XXIII, 12). Дальнейшая история церкви, даже в период гонений, содержит множество свидетельств просьб церкви к государству о защите ее прав. Так, при царствовании языческого императора Аврелиана церковь просила его помочь в реализации исполнения соборного приговора над еретиком Павлом Самосатским, который не хотел оставлять его епископской кафедры и епископского дома. Император внял просьбе и вооруженной силой выгнал еретика. Это очень характерный пример, который безусловно может быть применяем и сегодня. Церковь и сегодня может просить государство помогать в обуздании своих раскольников и еретиков, не подчиняющихся церковным увещеваниям...
После того как императоры приняли православие и стали членами церкви, ее охранение стало почитаться императорами своей важнейшей обязанностью. Так, святой равноапостольный Константин говорил в своей речи на Никейском Вселенском Соборе: «Безпокойства и нестроения в Церкви для меня гораздо важнее всякой другой заботы; не столько внешние дела государства озабочивают меня, сколько дела церковные. Я почитаю моим священным долгом охранять в народе, составляющем Церковь православную, единство веры, духа, общение и согласное исполнение обязанностей» и утверждал, что «внутреннее смятение в церкви Божией, по моему мнению, страшнее и тягостнее всякой войны и битвы: это меня печалит более чем внешние брани». Церковь же со своей стороны во многих своих канонах одобряет прошения по разным церковным вопросам к императорской власти. Правила Карфагенского Собора говорят об этом следующее: «Подобает просити благочестивейших царей да повелят совсем искоренить остатки идолов во всей Африке; подобает просити и о сем: да повелят воспретити от языческого заблуждения привнесенные пиршества и в городах и селах; подобает просити и о сем: да воспретится представление позорищных игр в день воскресный и в прочие светлые дни христианския веры; подобает просити и о сем: аще кто восхощет от некоего игралищного упраждения приступити к благодати христианства, и пребывати свободным от оных нечистот: то да не будет никому склоняти или принуждати такового паки к тем же занятиям; заблагорассуждено такожде просити от славнейших царей, да истребляются всяким образом остатки идолопоклонства не токмо в изваяниях, но и в каких-либо местах или рощах, или древах; рассуждено и сие: да просят посылаемые от честного собора местоблюстители православных царей о всем, что усмотрят полезным противу донатистов и еллинов и суеверий их» (Карфагенского собора правила 69, 71, 72, 74, 95). I Вселенский Собор, собранный по поводу осуждения арианства в Никее, отписал императору Константину: «Повели, Государь, чтобы он, оставив свое заблуждение, не возставал против учения апостольского; или — если останется упорным в своем нечестивом мнении, изгони его из общества православной церкви, да не колеблет он более веры душ слабых своими нечестивыми мнениями!». В таком же духе просят святые отцы III Вселенского Собора в Ефессе императоров Феодосия и Валентиниана об искоренении ереси Нестория: «Умоляем ваше величество, повелите истребить в церквах все его учение и книги его, где какие найдутся, предать огню, так как он посредством них старается уничтожить благодать Бога из любви к нам сделавшегося человеком, считая то не человеколюбием, но унижением Божества... если кто презрит ваши распоряжения да устрашится таковый гнева вашего величества». Папа Лев Великий писал императору Льву: «Царская власть сообщена тебе не только для управления миром, но особенно для охранения Церкви, чтобы ты, обуздав некоторые дерзости, и добрые постановления защитил и истинный мир восстановил там, где было возмущение». Подобное мнение высказывал и папа Григорий Великий в обращении к императору Маврикию: «На то дана Богом благочестию царей власть над всеми людьми, чтобы стремящиеся к добру имел помощь, чтобы шире отверзался путь на небеса
«Когда отцы церкви, — писал профессор Ф.А. Курганов, — обращались к императорам с просьбою утверждении их вероисповедных постановлений и об охранении чистоты веры от неправомыслия еретиков, и императоры давали санкцию их определениям; то и те и другие поступали так вовсе не из сознания того, что истина Божия и связанное с нею истинное богопочтение, рассматриваемые сами по себе без отношения к человеческому роду, имели нужду в санкции и поддержке императорского авторитета: в этом отношении как отцы церкви, так и императоры одинаково были убеждены, что истина в себе самой заключает основу для своего бытия; что бытие ее вечно, как вечен сам Бог, и что скорее небо и земля мимо идут, чем словеса Господни. Идея необходимости утверждения и охранения чистоты веры императорским авторитетом вытекала из идеи устроения временного и вечного благополучия человеческого рода, из того, каким образом образовать временное счастье людей и дать им возможность достигнуть вечного блаженства, как воспитать и возрастить в людях все, что в них есть хорошего и доброго, и, наоборот, подавить в них все зверское и порочное. С этой стороны необходимость императорского авторитета в деле охранения веры сознавалась всеми». Византийские императоры держались правила «приспособляться ко всем (своим подданным) и, подобно врачу, подавать каждому потребное для его спасения, так, чтобы спасительное учение славилось у всех и по всему». Конечно, история знает и еретиков императоров, и незаконные их действия, подрывавшие православие, но покровительствовали ереси они не по злому умыслу, а по убеждению, что они поддерживают православие. В период борьбы за точность и торжество Православия Византийские Императоры, так же как и другие миряне, ошибались, но в них почти всегда было видно стремление защитить истинную веру Христову. «Императоры, несмотря на все свои ошибки, которым они, как люди, подвергались, оказали великое и благотворное влияние как на уяснение Христова учения в среде своих подданных, так и на проявление его вовне, в жизни общественной и частной: их авторитет, простирающийся на всех подданных и почитаемый ими священным... силен и действенен был в том отношении, чтобы заставить очнуться если не всех, то большую часть своих подданных, прийти в себя и посмотреть, что в их желаниях правильного и законного и что покоится на возбуждении страстей, — силен и действенен был в устранении самолюбия и других мелких личных страстей между иерархами и тем самым в сохранении мира и единства церкви. В этом отношении отцы церкви справедливо усвояют авторитету императоров великое значение для церкви, называя их утвердителями пра-вославия, охранителями веры и т.п., и нужно иметь крайнее пристрастие, чтобы считать заслуживающим порицания все, к чему, так или иначе, прикосновенен императорский авторитет». Значение Византии для понимания Русской империи. Для нас, русских, наследие нового христианского Рима (Византии) несравненно более значимо, нежели наследие языческого Древнего Рима. Византийская история явилась как бы введением в историю России, выработала те религиозные и государственные основы, которые в русской истории были реализованы вновь как православный идеал жизни, но уже на особенной, русской почве. «Наше русское прошлое, — писал знаменитый византинист Ю.А. Кулаковский, — связало нас нерасторжимыми узами с Византией, и на этой основе определила наше русское национальное самосознание». Существование православной Византийской империи помогает понять, что Россия — не одинокий сфинкс в истории, не «историческое недоразумение» (как говорили и говорят до сих пор либеральные западники и всевозможные русофобы). При всей самобытности нашей истории мы являемся продолжателями великой исторической традиции в православном мире. Такой взгляд на Россию никогда не был чужд и честным ученым Запада. Так, немец Гельцер в «Очерке византийской императорской истории» писал: «Русский царь сочетался браком с царевной из дома Палеологов; венец Константина Мономаха был возложен в Кремле на самодержца всея Руси. Русское государство представляет собою действительное продолжение Византийской империи. И если Св.София будет когда-либо возвращена истинной вере, если Малая Азия будет когда-либо вырвана из рук отвратительно хозяйничающих там турок, то это может быть сделано только русским царем... Константинопольским императором может стать только защитник православной веры, русский царь, поскольку он серьезно проникнется великими обязанностями, связанными с этой задачей». Эти слова были написаны Гельцером во время борьбы Германии за господство в Европе, перед Первой мировой войной...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 7
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
