Некоммерческий Фонд по увековечению памяти участников Белого Движения "Память Чести" приглашает вас принять участие в траурных мероприятиях, посвященных 60-летию злодейской выдачи казаков в мае 1945 - июне 1946 гг. союзническими войсками на расправу Советам.
Панихида пройдет 4 июня, в субботу, в 12-00 у мемориала в ограде Храма Всех Святых на Соколе в Москве.
А.А. Бобков, Н.А. Кузнецов ПАМЯТНЫЙ КРЕСТ ЖЕРТВАМ БОЛЬШЕВИЦКОГО ТЕРРОРА 1918 - 1920 гг. В ФЕОДОСИИ
2 мая 2005 г. в Феодосии состоялось событие, практически не отмеченное современными «демократическими» СМИ России и Украины, но весьма важное для всех ревнителей памяти Исторической России. На берегу Чёрного моря, рядом с древней церковью Иверской Божией Матери (1348 г.), был установлен крест в память о многочисленных жертвах большевицкого террора, свирепствовавшего в Крыму. Прежде чем рассказать собственно о памятнике, нельзя не привести сведения о расстрелах, происходивших в Феодосии. Террор был неизменным атрибутом политики большевиков ещё до их прихода к власти. Начало массового террора, инспирированного большевиками и первоначально направленного против офицеров армии и флота, относится к 1917 - 1918 гг. Именно тогда по кораблям и базам Балтийского и Черноморского флотов прокатилась волна «еремеевских ночей» (так малограмотные убийцы произносили слово «Варфоломеевская»). В феврале 1918 г. в Феодосии было расстреляно свыше 60 офицеров.1 7 (20) декабря 1917 г. была образована Всероссийская Чрезвычайная Комиссия (ВЧК) при СНК Российской Советской Республики под председательством Ф.Э. Дзержинского. В обязанности ВЧК входили «пресечение и ликвидация контрреволюционных и саботажнических действий по всей России» и «предание суду Революционного трибунала саботажников и контрреволюционеров и выработка мер по борьбе с ними». В самом начале 1918 г. ВЧК объявила о своем праве проводить внесудебные расстрелы. На основании Декрета СНК «Социалистическое Отечество в опасности» от 21 февраля 1918 г., от имени ВЧК в «Известиях» сообщалось, что Комиссия «не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления...». 5 сентября 1918 г. было принято постановление советского правительства «О красном терроре», в котором говорилось: «Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путём террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии и внесения в неё большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры». В 1918 г. определился и характер ВЧК как тайной полиции, стоящей на страже интересов правящей коммунистической партии.2 Нельзя отрицать того факта, что террор проводился и на территориях, подконтрольных антибольшевицким правительствам. Но необходимо отметить, что в лагере, противостоящем узурпаторам власти - большевикам, террор никогда не был государственной политикой, и зачастую должностные лица, виновные в организации террора, сами подвергались наказанию со стороны высшего начальства. Поэтому ни о каком «равенстве» «белого» и красного террора, равно как о примирении между белыми и красными, говорить не приходится. История большевицкого террора в Крыму в целом и в Феодосии в частности заслуживает отдельного обстоятельного исследования.3 Сейчас же мы остановимся на событиях 1920 — 1922 гг., так как именно на это время пришелся пик расстрелов. Жертвами становились не только офицеры и солдаты Русской армии, не сумевшие или не захотевшие эвакуироваться из Крыма в ноябре 1920 г., но и гражданские лица, оказавшиеся чем-либо неугодными новой власти. Приведем краткую хронику событий. 1 (14) ноября 1920 г. в 22 часа 30 минут в Феодосию вошли передовые части 3-го конного корпуса Красной армии. Вслед за кавалерией, ближе к полуночи, в город вошла красная пехота - 265-й стрелковый полк А.II. Кононова - авангард 89-й бригады 30-й Иркутской дивизии. 2(15) ноября был сформирован Особый отдел Всероссийской Чрезвычайной комиссии при Феодосийском Военно-Революционном комитете (начальник -бывший феодосийский подпольщик А.С. Цвелёв).
3(16) ноября в город вошли 26-я и 27-я бригады 9-й стрелковой дивизии Красной армии Николая Куйбышева, имея в авангарде 78-й стрелковый полк под командой Н.Д. Токмакова. По воспоминаниям адъютанта полка Ивана Шевченко, эти подразделения в Феодосии официально «взяли в плен 12 000 человек». В тот же день приказом Крымревкома № 6 за подписью Бела Куна в Феодосии был революционный комитет в составе председателя Жеребина и членов: Василия Шебакина, Умера Аблямитова и Степана Мавродиева. Разместился он в гостинице «Астория», так же, как и Особый отдел ВЧК 9-й стрелковой дивизии, а её штаб -на бывшей даче табачного фабриканта Стамболи. В тот же день приказом начальника гарнизона №1 была объявлена регистрации всех бывших военнослужащих армии Врангеля (сборный пункт - Европейская гостиница). 4 (17) ноября Приказом Крымревкома №4 объявлена повторно регистрация всех офицеров, иностранно-подданных и беженцев. К процессу регистрации подключился Особый отдел 9-и стрелковой дивизии в гостинице «Астория». Всех явившихся немедленно арестовывали и под конвоем отправляли в Виленские и Крымские казармы и на дачу Стамболи. Вот как описывает эту регистрацию очевидец - корнет Сводно-Гвардейского кавалерийского полка А. Эдлерберг, которому удалось в тот же день бежать, не дожидаясь развязки: «В глубине большого двора мы увидели импозантное здание в строго восточном стиле. Там же толпилась пара сотен людей, и через открытые настежь ворота прибывали всё новые. С болезненным чувством всматривался я в их лица. Большинство было явно из низов - солдаты; но осанка, одежда выдавали иногда офицера, теперь бывшего. Время шло, и двор почти заполнился людьми, когда неожиданно раздался резкий свисток: тотчас ворота, захлопнулись, из стоявшего поодаль флигеля выбежали несколько десятков красноармейцев с приткнутыми штыками; двери дачи распахнулись, и с десяток матросов выкатили на широкое крыльцо два «максима». Громовая команда «Смир-р-но!» заставила нас привычно вытянутся и замереть. Потом я подумал, что это хитрый способ определить военную выучку, а следовательно, и звание пленных. Так начался отбор «чистых» и «нечистых»: по приказу мы по двое подходили к новоявленным «авгурам», которые безаппеляционно, лишь взглянув, командовали налево или направо. Сортировка продолжалась долго. К этому времени прибыла ещё из Феодосии рота красноармейцев, окружила «левых» - выстроившихся в колонну по четыре в ряд, и нас погнали обратно к городу, теперь уже окружённых цепью конвоя. Достигнув сквера возле Генуэзской башни, колонна остановилась, и нам приказали войти внутрь и не высовываться». Автору этих воспоминаний удалось бежать и поступить на службу в 30-ю стрелковую дивизию, остальные же были расстреляны за Карантином, на мысе Феодосийском и в окрестных балках. Чинами Особого отдела 9-й дивизии и ревкома из арестованных выделялись старосты, которые и производили предварительную сортировку, разбивая людей на две основных категории: «бело-красных», то есть тех, которые когда-либо служили в РККА, и «чисто-белых». При этом все заключенные подвергались постоянным избиениям и грабежу со стороны красноармейцев батальона ОСНАЗ и отряда Особого назначения при Политбюро ЧК Феодосии, многие лишились даже нижнего белья и нательных крестов. «Чисто-белые» выгонялись каждую ночь на мыс Святого Ильи и за городское кладбище, где расстреливались группами из пулеметов, известны даже случаи, когда людей связывали колючей или простой проволокой и топили за Чумной горой в море. Расстрелянных сваливали в три параллельно идущие балки (одна из них именуется Дурантевской). В одной из этих групп был расстрелян прапорщик Пётр Ледовой, близкий родственник Феодосийского военного комиссара Петра Грудачёва, причём последний даже не вспомнил о нём. (О «духовно-нравственном облике», если этот термин применим к данному персонажу, П.А. Грудачёва очень хорошо говорит тот факт, что своё участие в революционных событиях он начал, будучи матросом Балтийского флота. 4 марта 1917 г. в Гельсингфорсе участвовал в убийстве командующего Балтфлотом вице-адмирала А.И. Непенина, о чем впоследствии с гордостью воспоминал.) Места расстрелов охранялись рассыпанными в цепи красноармейцами батальона ОСНАЗ, которые отгоняли жителей и родственников расстрелянных, пытавшихся забрать тела для погребения. Расстрелы продолжались почти каждую ночь, группы расстреливаемых насчитывали от ста до трёхсот человек.
«Красно-белые» также обирались «до нитки», и им предлагалось вступить в Красную армию. Не согласных или не принятых по каким-либо причинам также расстреливали, а согласившихся отправляли в полевые части РККА. Через 15 дней 9-ю дивизию перебросили на Кубань (её сменили подразделения 3-й стрелковой дивизии), а начальник её Особого отдела докладывал: «Из зарегистрированных и задержанных в Феодосии белогвардейцев в количестве приблизительного подсчета - 1100, расстреляно 1006. Отпущено 15 и отправлено на север 79 человек». Это результаты работы Особых отделов только одной дивизии. Что сделал со своими пленными 3-й конный корпус, пока неизвестно, но организованно ему сдалось «по договору о сохранении жизни» 3 тысячи человек. В октябре 1920 г. комендантом и начальником отряда ВЧК «по борьбе с бандитизмом в Крыму» был назначен 26-летний Иван Дмитриевич Папанин - будущий видный советский полярник, контр-адмирал. Он занимал эту должность до марта 1921 г. Закончилась же его чекистская карьера награждением орденом Красного знамени и длительным лечением в психиатрической клинике. В конце декабря 1920 г. произошло несколько массовых расстрелов во дворе бывших казарм 52-го Виленского полка. Столь поспешная и массовая «ликвидация» объясняется, видимо, тем, что 9-я дивизия покидала Феодосию, в связи с переброской на Кавказ для борьбы с кубанскими повстанцами, и передавала город 3-й стрелковой дивизии РККА. Расстрелянных бросали в старые генуэзские колодцы. Когда же они были заполнены, выводили днём партию приговоренных, якобы для отправления в копи, засветло заставляли рыть общие могилы, запирали часа на два в сарай, раздевали до крестика и с наступлением темноты расстреливали. Один из феодосийских большевиков в своём письме в ЦК РКП(б) описал одну из «чисток». На расстрел была выведена очередная партия в 29 человек, больных, инвалидов, накануне положенных в госпиталь. «Расстрел был осуществлён невероятно жестокими условиями: предназначенные к расстрелу предварительно раздевались донага и в таком виде отправлялись на место расстрела. Здесь, видимо, стрельба производилась прямо в толпу, многие из расстреливаемых оказывались не убитыми, а лишь легко раненными... те раненые, которых не добили по недосмотру, разбегались, расползались но окрестностям. Их появление в деревнях и на окраинах города производило жуткое впечатление на население... Их прятали, кормили, выхаживали. Затем начиналась цепная реакция расстрелов укрывателей...» С приходом в город частей 3-й стрелковой дивизии расстрелы продолжились. Активная часть Особого отдела (начальник П. Зотов) дивизии заняла дачу Стамболи. В городе также начали действовать трибуналы 3-й стрелковой дивизии и 3-го конного корпуса, проводившие показательные процессы против «врагов народа» в театре «Иллюзион». 25 декабря 1920 г. в «Иллюзионе» был вынесен смертный приговор священнику с. Петровское Феодосийского уезда Русаневичу Георгию Александровичу. Позднее к смерти был приговорен настоятель Екатерининской церкви Феодосии Косовский Андрей Иудович, более пятидесяти священнослужителей и сотни других людей. Только к апрелю расстрелы пошли на спад, чтобы вновь вспыхнуть в мае, и только в начале 1922 г. они свелись лишь к единичным случаям. По подсчетам разных исследователей, в Феодосии было расстреляно от шести до двенадцати тысяч человек, а по всему Крыму - до семидесяти тысяч (видный эмигрантский историк СП. Мельгунов называет другую цифру: 120 тысяч человек). Осенью 1921 г. большевики начали заметать следы. Рвы с расстрелянными засыпались негашёной известью, а сверху землёй, но и весной 1996 г. дожди вымывали из земли кости. Весь состав феодосийского отдела ЧК и Особого отдела бывшей 46-й дивизии (включена в качестве бригады в 3-ю стрелковую) по официальной формулировке «за злоупотребления» был расстрелян рядом с его жертвами. Этот расстрел был проведён выездной оперативной командой КрымЧК. Та же участь постигла и высших руководителей КрымЧК и Особых отделов, но несколько позже. Глава КрымЧК С.Ф. Реденс, его заместители и подельники И.Я. Дагин, Е.Г. Евдокимов, А.П. Радзивиловский и многие другие были расстреляны в 1940 г.
Любому здравомыслящему человеку очевидно, что память невинно убиенных людей должна быть увековечена в памяти потомков. Однако реализовать эту мысль удалось лишь 85 лет спустя. Идея установки креста принадлежит Валерию Зеноновичу Замиховскому, бывшему главному архитектору и художнику Феодосии, украсившему город многими памятниками. Его предложение поддержал бизнесмен и депутат Городской Думы Олег Владимирович Павлов, староста церкви во имя Иверской Божией Матери. Исторические материалы были собраны одним из авторов данной статьи - А.А. Бобковым. Естественно, что подобный проект не мог быть реализован без поддержки духовенства и городской администрации. Слов благодарности заслуживает управляющий делами местного исполкома Виктор Диомидович Болоцкий. Крест, созданный по проекту художника Пискарёва, освятили Благочинный Феодосийского округа отец Михаил (Сытенко) и бывший Благочинный округа отец Алексей (Свитанский). Присутствовали почти все священники многочисленных церквей города и округи (Судака, Алушты). Прибыли на открытие креста и представители казачества (из Феодосии, Симферополя, Коктебеля, Судака и Алушты) во главе с Верховным Атаманом Казачьего союза Крыма Владимиром Сергеевичем Черкашиным. Приятно отметить, что крымское казачество, в отличие от многих российских «асфальтовых казаков», - реальная и мощная сила. Не обошли вниманием столь значимое событие и представители Таврического дворянского собрания, во главе с Ольгой Дмитриевной Абакумовой. Установка такого креста - редкое и отрадное явление на просторах бывшей Российской Империи, где памятники жертвам красного террора и участникам Белого движения можно перечесть по пальцам. Тем более, что в современной «эрэфии» вспоминать о трагических событиях русской смуты начала XX века в последние годы стало, увы, «не модно». Однако если есть люди, помнящие Россию Историческую, значит быть и России грядущей.
Честь имею! Ты кстати оформи эту статейку на вашем сайте я тебе скажу откуда она взята и вообще могу прислать в Ворде файл! Я на свой сайт не стал выкладывать тема немного не та
мужики вы забыли про Деникина! он был настоящий патриот ! и когда Власов пригласил его в РОА, Деникин сказал примерно следующее : "Я всю жизнь воевал против коммунистов, но никогда против русских людей ! " и многе настоящие белые желали красной армии победы и справедливо думали что на чужих танках победы не привезёшь ! я могу понять этих казаков, но героев из них делать нельзя ! они же не кремлёвских жидов мачили ! не сталина ! не его шайку ! не коммунистов ! простых русских людей мочили они ! они убивали людей которые и так настрадались от коммунистов, НКВДшников и прочих .. тех же людей которых коммунисты в репрессиях уничтожали!
непонял почему Деникин врёт? он никогда не был в рядах РОА ! он всю жизнь воевал против коммунистов но не смог на гитлеровских танках убивать русских ! и послал Власова ! вот это настоящий белый ! а эти казаки с одной стороны предатели .. с другой их можно понять .. но со всех сторон какн е посмотри они явно не герои ! есть другие примеры настоящего патриотизма казачества ! чего ж вы к этим лезете ?
тёма Деникин врёт, утверждая: "Я всю жизнь воевал против коммунистов, но никогда против русских людей!" Потому что:
цитата"В РККА к концу гражданки большинство солдат были русскими".
Точными свидетельствами о его принадлежности к тому или иному "фармазонскому братству" не располагаю, но то, что он сотрудничал с ними - это факт. Читайте эмигрант. прессу и труды заруб. монархистов. Вообще, замечу, Деникин для монархистов не авторитет. тёма пишет:
цитатаони явно не герои !
Герои те, которые свято верят в Идею и бороться за нее ДО конца. Вся жизнь Краснова - это борьба и служение одной Русской Идеи - монархии, Церкви и народу. Не смотря ни на что. Это нам сейчас легко судить... И насчет предательства. О каком предательстве Вы говорите?! Перед тов. Джугашвили что ли??
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Подробности я разузнаю!
- участник сейчас на форуме
